Сталин. Большая книга о нем

часто-часто засверкали ярко-красные вспышки огня, в незнакомый надрывный гул моторов

вплелся треск пулеметов; почти одновременно неподалеку от Константина на

незамаскированной стоянке связных У-2, взбивая пыль, дробно застучали пули.

“Что такое? — опешил Усенко. — Стреляют?! Стреляют по своим самолетам?! Сдурели,

что ли?” Он механически взглянул на часы: они показывали три часа сорок семь минут.

Один из У-2 вспыхнул ярким пламенем. <…>

Сомнений не было: аэродром бомбили фашистские самолеты. К этому мы должны были

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

355

быть готовы.

И все же нападение оказалось внезапным: о приближении немецких самолетов служба

ВНОС не оповестила.

Нужно было немедленно действовать! Но как?

Дежурный вскочил на ноги, бросился к своей палатке. <…>

Младший лейтенант, уже полностью овладев собой, отдавал новые приказания:

— Горнист! Сирену!.. Рассыльный! Бегом на спиртозавод, дать гудок!.. Помощник!

Обзвонить все эскадрильи, батальон аэродромного обслуживания, караулы. Поднять по боевой

тревоге!.. Шофер! Автобус за командованием полка в Россь!..

Дежурные красноармейцы бросились выполнять приказания. Пронзительно взвыла

сирена. Схватив винтовку, выбежал рассыльный. Заурчал мотором отъезжающий автобус.

Усенко снял трубку телефона:

— Квартиру комполка! Срочно!

— С Россью нет связи, товарищ младший лейтенант.

— Оперативного!

— Связи нет… Наверное, повреждена взрывами.

Константин положил трубку, задумался. В поле зрения попал железный ящик. Усенко

обрадованно бросился к нему, открыл ключом, выхватил “красный пакет”, вскрыл. Из большого

конверта выпала толстая пачка стандартных листов машинописного текста. То была

«Инструкция дежурному по лагерному сбору о действиях по сигналу боевая тревога».

Летчик лихорадочно перебирал руками листки инструкции и с ужасом понял, что только

на то, чтобы их прочитать, потребуется не менее четверти часа! Где взять это время? Он с

сердцем бросил бумаги назад в ящик. <…>

Замкнув ящик, он выбежал.

Лагерь уже проснулся. Из палаток, схватив оружие и противогазы, выбегали люди и

привычно бежали к самолетам, на свои посты. А над их головами, поливая опушку леса

пулеметным дождем, неистово носились фашистские самолеты. Но земля врагу ничем не

противодействовала — полевой аэродром не имел зенитных средств прикрытия: накануне

зенитная батарея была снята с позиции и уехала на учения. <…>

Запыхавшийся Усенко вбежал к оперативному дежурному Ярнову. Тот нервничал: связи с

дивизией не было. Не отвечала она и на радиовызовы. Стали вместе думать, что делать. Но на

КП появился помощник начальника штаба капитан Власов. Он выслушал доклад Усенко и

обрушился на него:

— Так это ты объявил тревогу, не из дивизии? Ты соображаешь, что натворил? А если это

мелкая провокация?

— Это война, капитан! Немцы делают третий заход. Убит часовой. Два самолета горят. Я

вывожу людей из-под удара. Надо срочно рассредоточить самолеты и готовить их к бою.

Власов опомнился, согласился:

— Да, конечно! Давай команду: готовить полк к вылету! <…>

Авиаполк быстро собрался и подготовился к вылету Но вылететь не мог: не было связи ни

с вышестоящим командованием, ни с соседями. Посланные самолеты связи не вернулись. А

время шло. Нужно было что-то предпринимать. И командир полка послушался совета своего

помощника капитана Богомолова, решив выяснить обстановку своими силами. На разведку

вылетели экипажи Осипова, Устименко и Усенко. <…>

Константин оторвал взгляд от горизонта и с тревогой посмотрел под самолет на знакомую

излучину реки, где, помнил по прошлым полетам, находился крупный военный лагерь. Лагеря

не было.

На его месте виднелись лишь ровные ряды квадратиков от снятых палаток да желтеющие

под лучами солнца дорожки и линейки. Но вся территория лагеря была густо усыпана круглыми

воронками от бомб. Сколько ни вглядывался летчик, следов людей, боевой техники и имущества

не было. Удар немецких бомбардировщиков, как видно, пришелся по пустому месту».

Как видите, никакой тревоги в этом 13-м сбап 9-й сад 10-й армии, как и в 124-м иап,

заранее никто не объявил. А ведь в самой армии уже в 2.00 тревогу объявили, части из-под

удара выводили, и «порезанные провода» не помешали этому…

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

356

«Гродно горел. <…>

Горел аэродром. Языки пламени пожирали ангары, авиаремонтные мастерские, складские

помещения, жилые корпуса. На месте самолетных стоянок полыхали костры. Костров было

много — это догорали на земле разбитые самолеты базировавшейся здесь 11-й смешанной

авиадивизии 3-й армии. <…>

…Внезапным ударом на рассвете врагу удалось нанести гродненскому соседу — 11-й

смешанной авиадивизии — весьма серьезный ущерб и тем обеспечить себе преимущество,