Сталин. Большая книга о нем

решения. Руководитель страны профессионально подошел к вопросу (как и вообще к

проблемам государственного строительства), поскольку понимал, какими ресурсами

располагает Советский Союз, потянет страна или нет, есть или нет опасность усиления

потенциального противника. Поэтому не стоит сожалеть, что в свое время не удалось

опубликовать и обнародовать данные рекорда.

После войны Джугашвили выделил на вертолетостроение огромные средства, а

Черемухин стал лауреатом двух сталинских премий. В одном только 1946 году председатель

совета министров Джугашвили подписал более полусотни важнейших документов,

определивших на годы вперед развитие отечественной техники. Причем не только авиационной.

Огромные ресурсы были брошены также и на ядерный проект, и на ракетостроение. Огненный

щит, созданный тогда, прикрывает нас и по сей день. Но им занялись только тогда, когда наша

наука и техника уже могла решить столь сложные задачи.

Конечно, договор о ненападении вовсе не гарантировал безопасность страны на многие

годы вперед — иначе не понадобилась бы сама предвоенная гонка конструкторов и

производителей оружия. Но все же почти два года отсрочки он нам дал. И мы воспользовались

ими сполна.

Правда, СССР в целом и Джугашвили в частности все же излишне надеялись на договор.

От немцев ожидали по меньшей мере каких-то дипломатических шагов: раз договор с Польшей

они расторгли за полгода — значит, и для нас будет какое-то раннее предупреждение. Здесь

советского руководителя подвело линейное мышление в первую очередь потому, что

Джугашвили вообще относился к договорам очень серьезно. Например, когда после Второй

мировой англичане поддержали греческих коллаборационистов и открытой вооруженной силой

задавили греческих коммунистов, СССР не только не вмешался сам, но и не позволил соседней

Югославии оказать помощь. Хотя и было изрядное искушение вмешаться на стороне идейно

близких, исторически прогрессивных и политически верно действующих. Но искусство

стратегии в немалой степени включает способность не поддаваться соблазнам. Если бы в

1979-м высшее советское руководство отказалось от соблазна ответить на призыв тогдашних

афганских правителей о помощи — вся мировая история пошла бы по иному (и во многом более

полезному, в том числе и для нас) пути. Вот и Джугашвили тогда воздержался от конфликта. Раз

уж в Ялте договорились (пусть и неформально) о разделе сфер влияния, причем Греция

оказалась за пределами нашей зоны, — остается лишь надеяться на то, что стратегические

оппоненты отнесутся к договору столь же серьезно. Увы, надежда не оправдалась — но не по

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

383

нашей вине, тем не менее неизбежность немецкого нападения была очевидна. Слишком уж

велики были проблемы самой Германии, слишком мала была вероятность их решения без удара

по нашей стране.

С нелегкой руки все того же Хрущева существует множество публикаций о том, что

Джугашвили не воспринимал сообщения разведки о приближающемся начале войны. Между

тем подлинная картина тогдашних событий столь сложна, что все сообщения разведки

составляют лишь ничтожно малую ее часть.

Правда, сами эти сообщения изрядно противоречивы.

Все слышали, что Рихард Густав-Вильхельм-Рихардович Зорге сообщил о немецком

нападении на СССР 22 июня 1941 года. Но парой недель раньше тот же Зорге сообщил о

подготовке немцев к нападению 15 июня. Еще раньше — о нападении 1 июня, 15 мая…

Зорге ни в чем не виновен. Он добросовестно передавал в Центр все, что ему рассказывал

немецкий посол в Японии генерал-майор Ойген Отт. Тот, в свою очередь, честно сообщал

своему ближайшему советнику Зорге все, что узнавал из Берлина: даже столь выдающийся

аналитик, как Зорге, не мог бы давать послу дельные советы, если бы не располагал всей

полнотой сведений для анализа. Но высшее немецкое военное и политическое руководство

прибегло к новому тогда приему сокрытия сведений — белому шуму. Подготовку к вторжению

пятимиллионных вооруженных сил невозможно скрыть. Поэтому по всем неофициальным

каналам распространялись противоречивые сведения и о целях военной подготовки, и о

возможных сроках удара.

В частности, войска действительно получили предписание в общих чертах завершить

подготовку к 15 мая, о чем и сообщили советскому руководству многие разведчики, включая

Зорге. Но дальше началась переброска и перегруппировка войск, техники, боеприпасов.

Параллельно совершенствовалась боеготовность. За всем этим следили из генерального штаба и

имперской канцелярии. То и дело отдавался приказ: к такому-то числу доложить о степени