Сталин и Дальний Восток

23-го января Ким Заен был арестован. Вследствие прямых изобличавших его улик Ким сознался в шпионской работе в пользу японской тайной полиции с 1922 года. Он рассказал, что, будучи разоблачен в Харбине в 1922 г. как кореец, скрывающийся под видом японца, он под страхом ссылки был завербован агентом японской тайной полиции Мацусима для провокационной работы среди корейских националистов и коммунистов. Изучив русский язык в специальной разведывательной школе японской разведки, Ким, под фамилией Канеко Эйзиро, дважды приезжал в Читу для выполнения специальных разведывательных поручений. Эти поручения сводились к установлению центров и участников корейского коммунистического и партизанского движения в СССР и проведения военного шпионажа.

В 1924 г. Ким, по заданию японского Генерального штаба, был нелегально переброшен в СССР для военно-разведывательной работы. По указанию агентов японского посольства в Москве Ким перешел в советское гражданство, женился на русской, принял меры к вступлению в ВКП(б). Японская разведка намечала полную натурализацию Кима, окончание им железнодорожного института и получение ответственной работы на железных дорогах в ДВК.

По прямому заданию секретаря японского посольства в Москве Амо Ким до осени 1931 г. занимался шпионажем на транспорте и собирал подробные сведения о состоянии железных дорог, их подвижном составе, стратегических дорогах, строительстве новых линий, выполнении плана первой пятилетки. Ким фактически выполнял работу помощника японского разведчика – Като. Усилиями Кима и Като было завербовано в управлениях дорог, в НКПС, на ремонтных заводах и в депо 18 агентов.

В связи с отъездом Като в Японию Ким в течение 1932 и 1933 гг. по день ареста выполнял обязанности резидента японской разведки.

Весной 1932 г. Ким получил от сменившего Амо Симады – секретаря японского посольства в Москве, директивы о всемерном форсировании военно-разведывательной работы на транспорте и ее активизации.

Перед ним были поставлены задачи по получению оперативных сводок о передвижении частей Красной армии на Восток. Сбор сведений о состоянии транспорта и ремонтных заводов на Сибирской и Дальневосточной магистралях, строительстве Байкало-Амурской магистрали. Кроме того, организация диверсионной работы на основных железнодорожных артериях, соединяющих Москву с Дальним Востоком.

В свою очередь, Ким поручил сбор сведений о движении войск на Восток Е. С. Боровскому. Сведений об отправке военных материалов и грузов заместителю начальника первого района Казанской дороги Сретенскому. Проведение диверсионной работы инженеру В. В. Козлову и машинисту Н. А. Мишину.

Мишину и Козлову поручалось организовывать крушение поездов (особенно военных), а также выведение из строя действующего парка паровозов и вагонов. Планировалось выведение из строя депо и ремонтных мастерских, путем порчи и взрыва поворотных кругов, взрыва компрессорных установок для выработки сжатого воздуха и нефтяных баков крупнейших депо. В нужный момент должен был быть уничтожен паровозный парк, стоящий в резерве на случай мобилизации.

Козлов, организовав диверсионную сеть, должен был по указанию Кима провести намеченные диверсионные акты. Взрывчатые вещества планировалось получить при помощи японского посольства.

Козловым и Мишиным в течение 1932–1933 гг. было организовано крушение товарного поезда осенью 1932 г., шедшего из Москвы в Голутвино. Весной 1933 г. организовано крушение маршрутного поезда на станции Люберцы. Неоднократно устраивались обрывы поездов в пути. Организовывались разбивки вагонов на сортировочных горках на товарной станции Перово. Производился вывод паровозов из строя различными способами.

Инженерами Сретенским и Боровским неоднократно передавались Киму секретные сводки о перевозке войск и военных грузов на Восток, которые затем передавались Симаде для японского посольства в Москве.

За период резидентства Кима на транспорте им было выплачено агентуре около 40 000 рублей из средств, полученных от японского посольства в Москве. Наибольшую сумму получили за свою работу Козлов и Мишин в общей сложности до 7000 рублей. Основные агенты получили от 2000 до 4000 рублей; остальные значительно меньше. Ким в свою очередь получал от посольства постоянное жалованье в размере 500 рублей в месяц380.

На допросе 2 марта 1934 года Ким Заен на предъявленных ему фотографиях опознал советников японского посольства в Москве Амо и Симада, а также японского разведчика Онда, с которым был связан по шпионской работе с 1922 по 1923 г.381