Сталин и евреи

Обвинение нарисовало широкую картину «националистической деятельности» обвиняемых, выходцев из «чуждых классов», которая велась еще до основания ЕАК. При этом особое внимание уделялось их деятельности в партиях, которые во время революции выступали в качестве противников или конкурентов большевиков. Во всех деталях были воспроизведены и периоды жизни обвиняемых за границей. При этом, как утверждало обвинение, выяснилось, что все обвиняемые уже в момент основания ЕАК были врагами, ожидавшими только удобного случая для интенсификации своей подрывной работы, — Михоэлсу и Эпштейну оставалось лишь залучить их в ЕАК.

Стратегия прямой связи с зарубежными еврейскими организациями исходила, по утверждению обвинения, от Лозовского, который тем самым оказывался главным преступником среди тех, кто еще оставался в живых. Цель поездки Михоэлса и Фефера в США, которой добился Лозовский, состояла в том, чтобы заручиться помощью Соединенных Штатов в своей подрывной деятельности. В качестве ответной услуги пришлось пообещать американцам добиться поселения евреев в Крыму. Кроме того, Михоэлс и Фефер обещали передать США государственные тайны.

Титульный лист первого тома следственного дела ЕАК

После возвращения из Соединенных Штатов перым совместным делом заговорщиков было написание по указанию Лозовского письма о Крыме. Основная идея этого письма является «сионистско-националистической» и противоречит взглядам Ленина на «еврейский вопрос». Затем, утверждало обвинение, для сбора шпионской информации была создана широко разветвленная корреспондентская сеть. Еще более тяжелым правонарушением был приезд в СССР американцев Б. Гольдберга и П. Новика, за которых в 1945–1946 гг. ходатайствовали Лозовский и Фефер. Здесь, как и по поводу поездки Михоэлса и Фефера в США, внушается мысль о том, что руководство государства ничего не знало о контактах с американцами и еврейским националистам пришлось прямо-таки вынудить его совершить соответствующие шаги. Это должно было в качестве превентивной меры лишить силы контробвинение, что в действительности Отдел агитации и пропаганды ЦК санкционировал все шаги ЕАК.

Для доказательства обмена шпионской информацией между Гольдбергом и Новиком, с одной стороны, и ЕАК — с другой, обвинительное заключение цитирует столь безобидные показания Лозовского, как, например, то, что он позволил Гольдбергу благодаря поездкам по стране познакомиться с повседневной жизнью советского народа.

В трактовке обвинения просто-таки каждый разговор с Гольдбергом, а такие разговоры в то или иное время вели все обвиняемые, превращался в передачу секретов. Не иначе оценивались и контакты Лины Штерн с иностранными учеными.

Подсудимым вменялся в вину не только шпионаж, но и националистическая пропаганда. Они, как утверждало обвинение, противились естественному процессу ассимиляции и способствовали отмежеванию евреев от остального общества. Националистическое сотрудничество с еврейскими реакционерами США проявилось отчетливее всего на примере «Черной книги», которая должна была пропагандировать мысль, что гитлеризм представлял собой угрозу только для евреев, а не для всей мировой цивилизации. Не менее националистической была и работа Еврейского театра. Вообще обвиняемые, как утверждало обвинительное заключение, превратили ЕАК в некий центр, враждебно настроенный к дружбе советских народов и интересам трудящихся евреев СССР.

Во всем этом обвиняемые были изобличены собственными «признаниями», обильно цитировавшимися в обвинительном заключении, экспертными заключениями и документами. В последней части обвинительного заключения уже сформулированные коллективные обвинения еще раз приводятся относительно каждого отдельного обвиняемого — каждому вменялись в вину преступления в соответствии с названными статьями уголовного кодекса. Как позже сказал Лозовский во время судебного разбирательства, «пахло кровью».

7.2. Судебное разбирательство

Процесс против 15 членов ЕАК начался 8 мая 1952 г. в зале клуба МГБ им. Дзержинского. Председательствовал в суде Чепцов, заседателями были Л. Д. Дмитриев и И. М. Зарянов, оба, как и секретарь М. В. Афанасьев, имели воинские звания. Пятнадцать обвиняемых рассказали свои биографии, подчеркнув многочисленные награды, и заявили ходатайства о приобщении к делу дополнительных письменных материалов. Обвиняемые поэты пыталисьдокументироватьсвою просоветскую позицию с помощью стихов, Лозовский и Юзефович пытались доказать, что материалы, которые они передавали за границу, не содержали секретов. Сразу же стало ясно, кто будет оказывать наиболее упорное сопротивление, — Шимелиович, настаивавший на том, что никогда не признавал себя виновным, и Лина Штерн, отказавшаяся рассматривать обмен мнениями по научным проблемам как шпионаж.