Сталин и заговор генералов

42. Векман А.К. (1884—1955) — командующий Черноморским флотом (капитан 2-го ранга), немец, сын морского офицера.

Из 42 «генералов» в возрасте до 30 лет было 5 (11,6%); от 31 года до 40 лет — 23 (53,5%); от 41 года до 50 лет — 13 (30,2%); свыше 50 лет — 1 (2,3%). Средний возраст «генералов»: 38 — 39 лег. В этнокультурном отношении из них были: 21 русский (50%); 9 «польско-литовского» происхождения, включая И.Уборевича (21%); 4 латыша (9,5%); 2 эстонца (4,8%); 2 еврея (4,8%); 2 немца (4,8%); 1 молдаванин (2,4%); 1 армянин (2,4%). По социальной принадлежности они включали: 9 дворян (в том числе 4 из древних фамилий) (21%); 7 офицерских детей (16,7%); 9 мещан (21%); 5 из «служилой интеллигенции» (12%); 2 из семьи ремесленника (4,8%); 1 из унтер-офицерских детей (2,4%); 1 из семьи священника (2,4%); 6 из крестьян (14,3%); 2 из рабочих (4,8%).

29 (69%) «генералов» были кадровыми офицерами. В их числе: 2 генерала (4,8%); 16 штаб-офицеров (38%); 11 обер-офицеров (10,5%). В их числе — 5 членов РКП(б) (17,3% от группы). 19 «генералов»(45,3%) принадлежали к Генштабу (в том числе 2 «причисленных к Генштабу» без высшего военного образования). 5 «генералов» — офицеры военного времени (12%). Все они являлись членами РКП(б). Среди них — один «причислен к Генштабу» без высшего военного образования (2,4%). 2 «генерала» — из солдат (4,8%). Все — члены РКП(б). 5 «генералов» в армии не служили (12%). Все — члены РКП(б).

Таким образом, по сравнению с мартом 1923 г. и январем 1924 г. произошли существенные социокультурные изменения в составе военной элиты. В этнокультурном отношении значительно сократилось число русских среди «генералов»: с 68,5% в марте 1923 г., до 58,5% в январе 1924 г. и до 50% в апреле 1924 г.. Наполовину сократилось и число немцев среди «генералов». По сравнению с мартом 1923 г. сократилось число «генералов» из дворян: с почти 35% в марте 1923 г. до 27% в январе 1924 г. и до 21% в апреле 1924 г. В целом наблюдается тенденция к снижению общего % «генералов» из «образованных слоев» (офицерские дети, из семей служилой интеллигенции и дворян). По сравнению с мартом 1923 г. (54%) он понизился до 49,7% в апреле 1924 г., хотя по-прежнему «генералы», происходившие из названных слоев общества, составляли почти половину всей военной элиты.

Произошли заметные изменения в составе военной элиты по военно-образовательному уровню. Если в марте 1923 г. кадровые офицеры среди «генералов» составляли 80%, то в январе 1924 г. их было уже 73%, а в апреле 1924 г. — 69%. Особенно же заметно было резкое уменьшение доли «генштабистов» в составе военной элиты. В марте 1923 г. их было 78%, в январе 1924 г. — 58,5%, а в апреле 1924 г. — 48%. Таким образом, по сравнению с мартом 1923 г. «генштабисты» сократились на 30%. В то же время возросло число «генералов»—членов РКП(б). В марте 1923 г. их было в составе военной элиты 22%, в январе 1924 г. — св. 33%, а в апреле 1924 г. — 40,5%, т.е. их доля возросла почти на 20%.

Можно сказать, в результате произведенного «государственного переворота» в Красной Армии в социально-политическом отношении военная элита стала более «благонадежной», однако при резком снижении уровня профессиональной подготовки и образованности. Впрочем, развернувшиеся в январе — апреле 1924 г. кадровые «метаморфозы» и армейские реформы лишь открыли новый, «переходный» период политической и военно-политической нестабильности.