Сталин, Иван Грозный и другие

Но я увлекся и забыл о самом главном, о том, что их было двое: «поэт и царь». И хотя один был злой карикатурой на царя, а другой – карикатурой на подобострастного камер-юнкера, этот исключительно российский архетип воскрес в ХХ в. К середине ХХ в. «царь» так воспитал своего «поэта», что тот в лакейской с удовольствием «разнашивал его башмаки», т. е. убогие литературно-политические задумки. Но процесс этот был обоюдно зависимым: вождь также учился все изощреннее управлять своими «поэтами». И этот момент успел подметить Троцкий: «Он постепенно воспитывал таким образом своих агентов и – самого себя. Ибо неправильно было бы думать, что этот человек родился законченным Каином»[423].

Глава 4 История в жизни и в фильмах С.М. Эйзенштейна (1917–1947 гг.) (Новые материалы и интерпретации)

1. Кино в жизни С.М. Эйзенштейна и И.В. Сталина. До 1929 г. включительно

Разложим на составные части еще один неравносторонний треугольник: Эйзенштейн – Сталин – Иван IV. Мы только что рассмотрели две подобные фигуры, где вершинами были Виппер и Толстой, а теперь разложим третий и основной: кинорежиссер, редкий талант Сергей Михайлович Эйзенштейн в услужении у горячечного, давно перешедшего дозволенную черту вождя; талантливый режиссер, снявший в те же годы широко известный и поныне фильм о царе Иване IV. Я заимствовал слово «сказ», «сказание» из той же военной и послевоенной эпохи, когда в кино, поэзии и драматургии вдруг возник специфический жанр. (Например, фильм «Сказание о земле Сибирской» и т. д. и т. д.) Стиль был характерен особым взволнованным тоном, когда положительный герой смотрит в глаза визави и говорит ему прямо в подставленное лицо. Все герои временами переходили на речитатив, отдаленно напоминающий белый стих и внезапно ускользающий в обыденные сцены и скороговорки. Сталину такой стиль был близок, т. к. он в чем-то напоминал ему приподнятую интонацию грузинского поэтического и литературного языка. К тому времени, когда Эйзенштейн приступил к написанию литературного сценария фильма «Иван Грозный», он в полной мере овладел этим ходульным для русского языка стилем.

Примечательно в нашей истории и то, что мастер киномонтажа был третьим, кого Сталин самолично отобрал в качестве реабилитанта богом проклятого самодержца. 11 января 1941 г. С.М. Эйзенштейн был вызван А.А. Ждановым, этим уже известным нам близким сподвижником И.В. Сталина и ответственным на тот момент за государственную идеологию в области науки и искусства. Жданов, намекнув Эйзенштейну на высшую волю, предложил снять художественный фильм об Иване Грозном. Режиссеру едва исполнилось 43 года, но он уже приобрел мировую известность и был в полном расцвете творческих сил. Напомню, что Ал. Толстой в те же январские дни получил задание написать одноименную пьесу, тогда как Виппер еще ждал вызова в Москву, который пришел только в мае рокового для страны того же 1941 г.