Сталин. Охота на «Медведя»

В ночь на 21 июня 1939 года к воротам объекта «Z» подъехали четыре машины, за рулем сидели водители – японцы. Колонну возглавили Угаки и Люшков. Отряд террористов – в 20 человек был поднят по тревоге. Его разбили на четыре группы, по пять человек в каждой, рассадили по машинам и, ничего не разъясняя, повезли в разных направлениях. Не успел затихнуть гул моторов, как к лагерю подъехала вторая колонна, в ней находились военнослужащие из строительного отряда Квантунской армии. Всю ночь в лагере шли работы. С наступлением дня от макета водолечебницы не осталось ни доски, ни гвоздя. В пламени огромного кострища догорали его остатки.

Дервиш об этом не подозревал и спокойно готовился к очередным встречам с Денди и Свояком, рассчитывая получить от них новую острую информацию. Профессиональный опыт и предыдущие сообщения агентов говорили ему, что подготовка террористов вышла на завершающий этап. Он с нетерпением ждал явки, но ни тот, ни другой не пришли на встречу ни в основное, ни в запасное время. Дервиш забил тревогу и бросил все силы резидентуры на выяснение причины их исчезновения. Ясность внес агент Леон. Его сообщение вызвало у резидента шок. Группа Люшкова и он сам бесследно исчезли.

Поиски их следов в Харбине, Мукдене и Гирине, где находились подразделения разведывательной миссии японской спецслужбы, также не дали результата. Террористы будто растворились в воздухе. На месте лагеря Ольшевский обнаружил пустырь со следами кострища. Попытки прояснить ситуацию через агента Сая, служившего в японской контрразведке, также ни к чему не привели. Положение складывалось отчаянное, но Дервиш продолжал верить, что агенты живы и найдут возможность выйти на связь. Телефоны и пароль, переданные им, оставляли надежду на то, что при выводе разведгруппы на советскую территорию, Свояк и Денди найдут возможность дать о себе знать.

Прошел месяц, а они по-прежнему молчали. Ситуация зависла. Берия не решался доложить Сталину о сбое в операции и ждал до последнего. Напряжение в резидентуре и на Лубянке нарастало. Поиск террористов на маршрутах выдвижения к объекту «Лечебница» тоже не дал результата. Люшков в очередной раз обвел НКВД вокруг пальца. Деканозов и Берия не могли произнести его фамилию без зубовного скрежета и требовали от подчиненных найти террористов живыми или мертвыми, но те как сквозь землю провалились.

К концу подходил июль. Люшков с Угаки посчитали, что пришло время для решительных действий. Первой к цели двинулась группа Хандоги. В нее Угаки включил наиболее надежных боевиков – Стеблова и Дроздова. Ее проводку к окну на границе с советской Россией взял на себя правая рука Угаки – капитан Кокисан. 26 июля группа Хандоги вышла к Амуру.

Накануне резидент японской военной разведки на советском Дальнем Востоке капитан Каймадо получил шифрованную радиограмму. В ней глава японской военной миссии в Маньчжурии генерал Янагита потребовал от него с привлечением самых надежных агентов и проводников обеспечить прием специальной группы из трех человек и ее отправку в центральные районы СССР.

В тот вечер обе группы – Каймадо и Хандоги – заняли исходные позиции на берегах Амура. Маньчжурская ночь бархатистым покрывалом укутала сопки, леса и озера. Россыпь звезд и унылая луна изредка проглядывали среди облаков. В их призрачном свете воды могучей реки отливали тусклым серебром. Ленивой волной она о чем-то перешептывалась с берегом. Душистый запах разнотравья кружил голову. Благостный покой, разлившийся в воздухе, нарушали неугомонные лягушки, плеск рыбы, игравшей после вечернего жора и треск сучьев под ногами Кокисана и Хандоги. Они спустились к кромке берега и внимательно вглядывались в противоположный – враждебный берег. Время выхода проводников резидентуры капитана Каймадо к «окну» на границе истекло. Первым услышал скрип уключин и плеск воды Хандога.

– Кажется, плывут! – шепнул он.

– Где? – оживился Кокисан и завертел головой.

– Со стороны косы, – Хандога махнул вправо.

Кокисан повернулся в ту сторону. Из-за облаков выглянула луна, и на зеркальной глади реки проступил темный силуэт. Он приближался к берегу. Кокисан не спешил подавать сигнал, достал из кобуры пистолет и отошел под прикрытие обрыва. Рядом с ним занял позицию Хандога. Прошла минута, другая, и перед ними возникла лодка, за веслами сидело двое. Скрипнув днищем по дну, она ткнулась носом в песок. Один из гребцов спрыгнул за борт и шмыгнул в кусты. Кокисан не сдвинулся с места и ждал сигнала. Пауза затягивалась, когда, наконец, ночную тишину нарушило кряканье утки. Оно прозвучало дважды. Кокисан в ответ трижды ухнул филином. Ветки затрещали, из кустов выбрался проводник и обменялся с ним паролями.

– Выходи, Миша, все в порядке! – позвал Кокисан.

– Вова, Саня, грузимся! – распорядился Хандога.