Сталинизм и война

Может быть, наиболее ярко антидемократические тенденции в армии проявляются в протекциях и привилегиях. Первые отнимают у многих офицеров перспективы служебного роста. В наиболее грубой форме практика протекций проявилась в случае с В. Сталиным, сыном «вождя», явившемся средоточием многих пороков сталинизма. Привилегии необходимо разделить на две категории — предоставляемые на основании официальных приказов, инструкций и приобретаемые вследствие служебных злоупотреблений. В соответствии с рангом того или иного лица ему полагались определенные блага от дачи до места на кладбище. Известно, что Ворошилов, Буденный и другие «народные маршалы» владели настоящими загородными дворцами. По свидетельству Григоренко, Булганина и на фронте сопровождали «передвижной дворец и полевой гарем». С годами система привилегий совершенствовалась. Так, было строго расписано, каким чиновникам были положены легковые автомобили «ЗИЛ», «Чайка» или «Волга». Из привилегий, захваченных или мошеннически полученных, отметим незаконное дачное строительство. Еще в 1937 г. приказом № 64 НКО объявил строгий выговор командующему Черноморским флотом флагману флота 2 ранга И. Кожанову и начальнику инженерного управления РККА комкору Н. Петину — «за незаконную постройку дачи личного пользования»[269].

Эта традиция жива и поныне. Пресса отмечала, как высшие военные руководители построили себе под Москвой дачи стоимостью, в десятки раз превышающей разрешенную. В то же время 280 тыс. семей военнослужащих нуждались в улучшении жилищных условий. К таким же льготам необходимо отнести использование в личных целях труда подчиненных, служебного транспорта. Важно напомнить о Декрете СНК РСФСР от 7 декабря 1918 г., предусматривавшем одинаковые похороны для всех граждан. Деление на разряды как мест погребения, так и похорон уничтожалось. В 30-е гг. похороны также стали составной частью сталинской «табели о рангах». Безнравственность ряда постановлений высшего руководства с новой силой проявится в конце войны в присвоении различных трофейных и нетрофейных ценностей.

Своя «номенклатура» сложилась и в армии. Дело не ограничивалось тем, что она имела свои сановные интересы и кастовые привилегии. Начиная с 30-х гг., она была вне критики. На любые замечания даже в адрес отдельных представителей касты она реагировала крайне болезненно. Это ловко квалифицировалось как опорочение армии, недостаток патриотизма, даже содействие империализму. Августовский (1991) государственный переворот в СССР с участием военных руководителей вновь со всей силой ставит вопрос о месте военных в демократическом государстве, их роли в смене государственного руководства. В этом свете представляют интерес некоторые события послевоенной истории, истоки которых необходимо искать в развитии армии предвоенных и военных лет. Военная, как и любая иная бюрократия, обладает относительной самостоятельностью. При жизни Сталина при его абсолютной власти, систематическом перемещении и селекции чиновников, в полном смысле этого слова их прореживания, упомянутая самостоятельность не проявлялась. Фактическая замена большинства кадров в стране в 1937–1938 гг. сравнительно хорошо известна. Приведем пример их перемещения. Согласно постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) от 14 января 1940 г. свыше десяти высших руководителей армии были передвинуты с одной должности на другую[270]. Сталин крепко держал в руках свою главную опору — бюрократию. В свете этого едва ли можно утверждать о наличии в СССР «властвующего бюрократического класса», как утверждают некоторые авторы. Другое дело после Сталина.

В критической ситуации 1953 г. руководители партии и государства были вынуждены прибегнуть к помощи Жукова и других военных лидеров для изоляции Берии. Военные, несомненно, сыграли положительную роль в этой акции, хотя их роль и нельзя преувеличивать. Утверждение одного из современных крайне консервативных генералов о том, что «Жуков спас Хрущева», не может быть принято. Против Берии выступало большинство военных руководителей. Выбор между Берией (1953), Молотовым и другими (в последующие годы), с одной стороны, Хрущевым и его единомышленниками в ЦК КПСС — с другой, повторили бы очень многие военнослужащие. Речь шла о спасении не одного лишь Хрущева, решалась судьба народа, страны.