«Сталинизм»: правда о Сталине и миф о Кобе

Надо было сказать, что кто борется против руководителей партии и правительства, тот стоит за разгром социализма и восстановление капитализма.

Надо было сказать, что разговоры об отсутствии платформы у зиновьевцев и троцкистов — есть обман со стороны этих мерзавцев и самообман наших товарищей. Платформа была у этих мерзавцев. Суть их платформы — разгром социализма в СССР и восстановление капитализма. Говорить этим мерзавцам о такой платформе было невыгодно. Отсюда их версия об отсутствии платформы, принятая нашими головотяпами на веру.

Надо было, наконец, сказать, что падение этих мерзавцев до положения белогвардейцев и фашистов логически вытекает из их грехопадения, как оппозиционеров, в прошлом.

Ленин ещё на Х съезде партии говорил, что фракции, если они в своей борьбе будут настаивать на своих ошибках, обязательно должны докатиться при советском строе до белогвардейщины, до защиты капитализма, до борьбы против Советов, обязательно должны слиться с врагами Советской власти. Это положение Ленина получило теперь блестящее подтверждение. Но оно, к сожалению, не использовано “Правдой”.

Вот в каком духе и в каком направлении надо было вести агитацию в печати. Всё это, к сожалению, упущено.

Сталин

№ 29 и 30

6. IX.36[120]

Как видим, из этой телеграммы выходит, что о том, что оппозиция хотела восстановить капитализм, было известно, но вот “Правда” — “головотяпы” и пишет только о “личном моменте”. Это — перевод стрелок на исполнителей, мол, они виноваты. “Правду” в то время возглавлял Мехлис и он проводил данные ему указания; следовательно, указаний писать о “реставрации” не было. Известно, что и Сталин, и другие члены политбюро каждый день читали эту газету и давали “ценные указания” её редактору и авторам.

Лев Мехлис сначала работал в Рабкрине, когда наркоматом руководил Сталин, а потом стал его личным секретарём. Сталин специально назначил Мехлиса главным редактором вместо Бухарина, чтобы он проводил сталинскую политику. В своих воспоминаниях Мехлис писал, что ежедневно общался со Сталиным и получал от него указания.

Писатель Исаак Бабель так отзывался о репрессиях: “Я считаю, что это не борьба контрреволюционеров, а борьба со Сталиным на основе личных отношений” (см. “Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б) — ВКП(б), ВЧК-ОГПУ-НКВД о культурной политике. 1917–1953”, М. 1999). Да, тогда шла борьба за Кремль между командами Троцкого и Сталина, у которых была одна программа. И Мехлис, вспоминая ту дискуссию, абсолютно правильно “всё свёл к личному моменту, к тому, что есть люди злые, желающие захватить власть, и люди добрые, стоящие у власти”. На зиновьевском процессе прокурор Вышинский также всё свёл к борьбе за власть: “Без масс, против масс, но за власть, власть во что бы то ни стало, жажда личной власти — вот вся идеология этой компании, сидящей на скамье подсудимых”. Мол, жажда кресел… Всё это было верно для периода “борьбы” Троцкого и Сталина. Но тогда была нормальная дискуссия, а сейчас — уголовные дела.

Одновременно с первым, зиновьевским, процессом, готовился и второй процесс с главными обвиняемыми Г. Пятаковым и К. Радеком. Им вменяли в вину подготовку заговора с целью захвата власти (“параллельный троцкистский центр”). Они этого и не отрицали. Но эту установку о “просто” заговоре надо было круто изменить. Руководство НКВД распорядилось прервать следствие до получения новых инструкций. Через несколько дней после телеграммы Сталина, следователи были вызваны Г. Молчановым на совещание, где получили директиву, звучащую как бред: им было предписано добиваться признаний, что подследственные хотели захватить власть с помощью Германии и Японии и восстановить в СССР капитализм.

Это действительно казалось бредом: люди, которые делали революцию, сидели в тюрьмах, воевали на фронтах гражданской, вдруг решили вернуть дореволюционный строй! Сейчас не важно — хороший строй тогда был или плохой — важен сам факт: хотели вернуть то, против чего боролись. При советской власти эти люди достигли всего, стали правителями и… решили бороться против советской власти (это то же самое, как если бы современные “олигархи” составили заговор с целью возврата к советским порядкам).

Я нигде не встречал версий, почему Сталин приказал выдвинуть такое обвинение и почему подсудимые согласились с ним.

Итак, Сталин приказывает — срочно — телеграммой в 4 часа утра! — предъявить обвинение в реставрации капитализма. Но он ли был инициатором этого бредового обвинения? Формально — да, ведь он же подписал телеграмму. А с кем он встречался в Крыму? Кто его так торопил? Думаю, даже если бы и была “Биографическая хроника” (как у Ленина), то всё равно осталось бы неизвестным, с кем там встречался Сталин. Здесь можно только строить версии.

В “сталинской” литературе всё это либо просто констатируется, либо приписывается коварному “параноику” Сталину. А вот почему именно такая мысль пришла в голову Сталину — ничего не говорится.