«Сталинизм»: правда о Сталине и миф о Кобе

1 декабря 1944 года председатель СНК И. Сталин подписал новое постановление “О православных церквях и молитвенных домах”. Оно фактически повторяло предыдущее. Оно предписывало удовлетворять ходатайства об открытии верующих тех церквей, которые до войны официально не были закрыты. На практике это вылилось в запрет на открытие закрытых до войны церквей. Вот результат: в 1944 году распоряжением СНК из 6402 ходатайств верующих было удовлетворено 207, в 1945 году — из 6025–509. В результате стала расти т. н. Катакомбная церковь — когда люди устраивали в домах молельни, попы ходили по деревням, тайно крестили.

Казалось бы, зачем, после такой ужасной войны, плодить антисоветчиков буквально на пустом месте? Да открыли немцы церкви — ну и пусть ходят, молятся, чего их закрывать? Зато всё под контролем. Но — нет: несмотря на “дружбу” с церковью, в 1941–1943 годах было арестовано 1900 священников, из них 500 — расстреляны. А колокольный звон был разрешён только 22 августа 1946 года. Библию так и не разрешили напечатать. В 1947 году были запрещены церковные сборы на благотворительность. В газетах снова появились фельетоны на попов.

Как видим, главными антицерковниками были И. Сталин и В. Молотов — Г. Карпов и представители Совета на местах только исполняли указания Кремля. Эту ненависть к религии, даже в ущерб своему авторитету, можно объяснить только одним. Выше я писал, что Сталин и Молотов были масонами, но не только. Человек, известный нам под кличкой “Сталин”, был, видимо, сатанистом. Чушь? Тогда как объяснить не-открытие церквей во время и после войны?

В конце 1944 года, почти сразу после освобождения от немецких захватчиков, Совнарком предписал закрыть открытые храмы, если до войны в них размещались государственные или хозяйственные организации. То есть если до войны в церкви был склад, то после войны церковь закрывали и открывали там снова склад. Например, в Одессе до войны действовал только один(!) храм, во время оккупации было открыто ещё 19 храмов, а после войны число действующих церквей было сокращено до восьми [61].

26 октября 1948 года в соответствии с директивой Министерства государственной безопасности (МГБ) и Прокуратуры СССР за № 66/241сс все священники, у которых кончился срок, подлежали повторному аресту. В 1949 году “сидели” 3523 священнослужителя.

В своём дневнике председатель Совета по делам РПЦ (1943–1960) Георгий Карпов писал: “Октябрь 1943 г. На вопрос товарища Молотова, какие вопросы есть у меня, я поднял следующие вопросы: “Положением о Совете” не предусмотрен вопрос, кто будет заниматься решением вопроса об открытии церквей, как юридически это будет проводиться?

Товарищ Молотов ответил: “Я считаю, что этим делом должен заниматься ваш совет прямо и непосредственно, а юридически оформлять это будут местные облисполкомы”. В связи с этим я спросил товарища Молотова: если это возлагается на совет, то я хотел бы получить линию в работе и будут ли решения совета по вопросу открытия церквей окончательными?

Товарищ Молотов дал следующие указания. Пока не давать никаких разрешений на открытие церквей, а провести следующее: имеющиеся в совете заявления об открытии церквей переслать на места на заключение, разобраться в обстановке, узнать, где сколько заявлений, о каких храмах конкретно идёт речь, знать мнение патриарха и затем представить правительству письмо, в котором показать обстановку и свои предложения, где совет считает целесообразным открыть церкви. В последующем по вопросу открытия церквей входить за санкцией в правительство и только после этого спускать указания в облисполкомы. Товарищ Молотов сказал, что открыть церкви в некоторых местах придётся, но нужно будет сдерживать. Решение же вопроса за правительством” (см. “Московский комсомолец”, 23 сентября 2010 г.) Как видим, Молотов, вместо того, чтобы дать разрешение на открытие церквей, создал бумажную волокиту, что сделало открытие какой-нибудь сельской церкви делом чрезвычайно трудным.

Как видно из дневника, в церковных делах Г. Карпов подчинялся К. Ворошилову, но последнее слово было не за ним: «Январь 1947 г. Я доложил тов. Ворошилову, представив при этом записку, что патриарх Алексий просит содействовать ему в покупке за наличный расчёт машины “ЗИС‐110” в связи с тем, что предоставленная ему машина правительством пришла в почти полную негодность.

К.Е. сразу согласился с этим предложением и написал резолюцию: “Тов. Берия. Поддерживая ходатайство тов. Карпова, прошу ваших указаний”».