Читаем «Сталинизм»: правда о Сталине и миф о Кобе полностью

«Сталинизм»: правда о Сталине и миф о Кобе

Сам Г. Карпов был служащим Народного комиссариата государственной безопасности (НКГБ). В дневнике он писал: «Октябрь 1943 г. Я доложил товарищу Молотову, что до сегодняшнего дня я свои обязанности Председателя Совета совмещаю с исполнением обязанностей начальника отдела в НКГБ и что имею поручение тов. Меркулова спросить, следует ли меня освободить от работы в НКГБ или совмещать? Товарищ Молотов ответил на это: “Сейчас я Вам не могу сказать, мы ещё подумаем. Если Ваше должностное положение в НКГБ не публикуется в газетах и не придано официальной гласности, то я считаю возможным совмещение, но решим это позднее”». [Из органов КГБ Карпов был уволен лишь в марте 1955 г. Совет по делам РПЦ он после этого возглавлял ещё пять лет.] Как видим, Молотов всячески противился открытию церквей, создавал труднопреодолимые препятствия.

Но вот кончилась Великая Отечественная война — однако в антицерковной политике ничего не изменилось.

27 марта 1948 года зампред СМ СССР К. Ворошилов подписал распоряжение № 3506‐рс об открытии религиозных зданий. В частности: “По мусульманскому вероисповедванию — 19 мечетей (приводится список); по иудейскому исповеданию — 1; по армянской церкви — 2; по старообрядческой церкви — 10; по православной церкви — 23”. Вроде, всё хорошо… Но 28 октября политбюро ЦК ВКП(б) принимает постановление “О распоряжениях СМ СССР об открытии церквей и молитвенных зданий” с выговором Ворошилову: “Указать т. Ворошилову, что он поступил неправильно, подписав распоряжение, т. к. такие распоряжения должны утверждаться Советом министов СССР”, т. е. лично Сталиным; “Отменить подписанное т. Ворошиловым распоряжение № 3506‐рс”.

И если до 1947 года советские власти и открывали некоторые храмы по настойчивым просьбам верующих, то с 1948‐й по 1953‐й годы ни один новый храм не был открыт, несмотря на просьбы верующих. Попытки новоизбранного (после смерти в 1944 г. Сергия) Патриарха Алексия I встретиться со Сталиным не увенчались успехом. В 1946 году духовенство было обложено огромным налогом. В 1947 году было создано “Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний”, одной из целей которого было атеистическое воспитание. До июля 1941 года эту роль выполнял “Союз воинственных безбожников” Е. Ярославского. В 1948 году запретили проведение крестных ходов, которые во время войны проводились. С 1 января 1947 года по 1 июня 1948 года было арестовано 679 священников.

За 1948–1952‐й гг. было закрыто 1314 приходов, в 1946–1947‐м гг. было ликвидировано 16 монастырей.

В 1949 году Г. Карпов вызвал к себе Патриарха Алексия и сказал, что нужно готовиться к торжествам по случаю 70‐летия Сталина. Во всех церквах должны читаться акафисты вождю и должен быть выставлен его портрет. “Вы должны всегда помнить, — сказал Карпов Патриарху, — что свой сан получили из рук товарища Сталина” [62]. Сталин, который к тому времени уже считался корифеем всех наук, видимо хотел “официально”, с благословения церкви, стать и духовным вождём народа.

Показательно, что при этом “духовном вожде”, с 1926‐го по 1956 год, Библия не издавалась. Вообще. То есть все имеющиеся в стране экземпляры Ветхого и Нового Заветов были изданы до Октябрьской революции — ясно, что их сохранились единицы. Издавалась лишь, и выдержала несколько изданий, пародия на неё — “Библия для верующих и неверующих” “Емельяна Ярославского”.

Например, в киоске Троице-Сергиевой Лавры продавалось несколько молитвословов и свечи. Не издавалась ничего — ни Житий, ни трудов священников, ни богословских книг.

Церковь была нужна Сталину лишь как тактический союзник в годы войны. Церковь должна была призвать народ на защиту “священной Родины”. Священники участвовали в прославлении Сталина: “Глубоко тронутые сочувственным отношением нашего всенародного Вождя, Главы Советского правительства И. В. Сталина к нуждам Русской Православной Церкви, приносим Правительству нашему общесоборную искреннюю благодарность”, — писали в 1943 году съехавшиеся на Архиерейский собор епископы.

Но надежды церковного руководства на дальнейшее плодотворное сотрудничество с Советской властью и после войны не оправдались. Логично: сделали дело (призвали к защите страны, собрали деньги фронту) — и до свидания.