Стальная империя

А народ всё прибывал и прибывал. Каждый разорённый завод в Европе и Америке превращался в новый трудовой коллектив на Урале и в Сибири. Учить своих под все поставленные задачи не хватило бы и десяти лет, а тут — вот они, готовые, пережившие локауты и банкротства, а оттого — сговорчивые. Бери — не хочу. И он, как провинциальная мещанка, впервые попавшая в столичный магазин с неограниченным кредитом, хапал и хапал ученых и инженеров, техников и мастеров, не имея никаких сил остановиться. Помнил по прошлой жизни, что такое разгромленные фабрики и опустевшие заводы, где не хватает главного технологического звена — хозяина производства, болеющего за дело, и рукастого мастерового, этому делу обученного.

В 1917 м для большевиков, увлеченных мировой революцией, но никогда не работавших на заводах и фабриках, еще не было очевидно, что расстрелять или выслать за границу инженера стоит полушку, а вырастить и обучить — сотни часов и тысячи золотых, во всех смыслах, рублей. Ценнейшие технические кадры тысячами сгорали в огне гражданской войны, умирали от голода и тифа, эмигрировали, сопровождаемые свистом и улюлюканьем, как Сикорский, услышавший, что его самолётики мировой революции не требуются.

Память об этом чудовищном разбазаривании отечественных кадров заставляла императора трепетно относиться к любому технарю, как блокадники после войны относились к хлебу — стремились собрать каждую крошку и сохранить, даже если сытость уже наступила и магазины-склады под завязку забиты мучными изделиями. Но был еще один резон, который он повторял, стиснув зубы. “Не так важно, чтобы у нас было! Главное, чтобы у НИХ не было!”

Электротехники, химики, металлурги, турбинисты, механики, фармацевты… Более сотни опытных мастерских и лабораторий вместе с оборудованием и архивами, более пятнадцати тысяч инженеров и техников с чадами и домочадцами. Все, кто согласился, были рассажены по отдельным “монастырям особого назначения” и продолжали конкурировать друг с другом, но уже в рамках одного государства.

А среди оставшихся в Европе и не принявших предложение императора, прошло моровое поветрие. Нападения с целью ограбления, пьяные драки, бытовое насилие, внезапные скоропостижные заболевания серьёзно проредили научный и производственный потенциал Старого и Нового света, а безбашенные дашнаки и связанные с ними американские мафиози, ирландские фении и прочие маргиналы, не имеющие никакого отношения к государству Российскому, получили серьезное финансовое подспорье от таинственных доброжелателей и готовы были к новым свершениям на хулиганском поприще….

Упавшая указка щёлкнула по полу, как пистолетный выстрел. Император вздрогнул, вскинул голову и с удивлением глянул на знакомое лицо нового докладчика… Да это же тот самый Барсуков, только моложе и упитаннее, чем во время их последней встречи в 1944ом, когда Сталин провожал заслуженного генерала-артиллериста на пенсию…(*)

Капитан ГАУ Барсуков тоже заметил взгляд монарха и откровенно стушевался.

- Продолжайте, Евгений Захарович, — желая поддержать офицера, широко улыбнулся император, — мы вас все внимательно слушаем, даже если делаем вид что спим…

Сдавленные смешки и шуршание вернули капитану некую уверенность и, подобрав упавшую указку, хоть и слегка заикаясь, он произнёс:

- Таким образом, введение дополнительного ведущего пояска на снарядах хоть и удорожает его приблизительно на два процента, снижает количество кувыркающихся в полете боеприпасов в десять раз.

- Это хорошо, Евгений Захарович. Но что у нас с фактически выпущенным утяжелённым боекомплектом?

- К сожалению, переделка сопряжена со значительными трудностями…

- Эти трудности… Я думаю, мы на них пойдем, — кивнул император. — Тот, кто рискует жизнью, должен быть полностью уверен в своем оружии. Кроме того, эта стоимость ничтожна в сравнении с ценой проигранного сражения или проигрыша войны. Что можно — переделывайте на месте, во Владивостоке, что нельзя — везите на ближайшее специализированное производство и затем обратно. Мы должны успеть до марта.

- Но это невозможно! — вздёрнул брови докладчик.

- Трудно, — возразил император. — Но мы обязаны сделать это. К тому же, утяжелённые снаряды нового образца пока потребны исключительно на Дальнем Востоке и на Чёрном Море, я имею в виду «Потемкина»… Что у нас, кстати, с «Потемкиным», Алексей Николаевич?

Крылов неторопливо поднялся, уткнулся красными от недосыпа глазами в исполинского размера тетрадь, произнёс, пробегая взглядом по столбцам цифр в своих записях:

- Будет готов в середине февраля, Государь. А вот три остальных…

Император вопросительно посмотрел на инженера.

- Согласно требованию довести длительную боевую скорость до пятнадцати узлов, на «Екатерине» и «Синопе» завершается монтаж машин того же типа, что и на «Потемкине»… Думаю, к концу апреля успеем.