Стальное крыло ангела

Как-то неприятно становилось на душе.

– Черт знает что… – Захарычев раздраженно отключил аппарат. И вдруг задумался, стал разглядывать нас какими-то другими глазами. – Минуточку, товарищи офицеры… Уж не натворил ли что наш Павел Аркадьевич, раз вы за ним пришли? Но его же проверяли, он совершенно благонадежен…

– Он живет в поселке, который построен для работников вашей базы?

Захарычев машинально кивнул.

– Да, фанерные домики с блочным утеплителем. Такой «конструктор» часов за двенадцать можно слепить. Территория не облагорожена, жильцы сами, если время позволяет, приводят ее в порядок. Все примитивно, но зимой на холод никто не жаловался. Спасибо начальству, что устроили нам такой праздник. Слышимость великолепная, все про всех знают.

– Вы тоже там живете?

– Да, если допоздна приходится на работе сидеть. В Керчь не наездишься, пока мост не ввели.

– Ничего, скоро введут, за полчаса долетать будете.

– Даниил Егорович, что за хрень? Обложили нас! – раздался взволнованный голос в коридоре, в дверь из вежливости постучали, потом она распахнулась. В помещение ворвался возмущенный мужчина «модельной» внешности. Он чем-то напомнил Григория Мелехова из «Тихого Дона» – когда тот мчался с шашкой на коне рубать красных. – Ух, ё… – сказал вошедший, обнаружив в помещении теплую копанию. Как-то засомневался: может, не вовремя заглянул?

– Минуточку, – сказал я. – Не уходите, представьтесь, пожалуйста.

– Ноздревой я, – простодушно отозвался красавчик. – В смысле, капитан Ноздревой Константин Алексеевич, – он невольно вытянулся, – заместитель товарища майора по складской работе, так сказать. А вы кто такие?

– Чего хотел-то, Константин? – мрачно вымолвил Захарычев.

– Люди в черном нас окружили, товарищ майор, – решился Ноздревой. – Они с оружием, при всей амуниции. На входах стоят и на причале, говорят. Всех впускают, а за территорию никого не выпускают. Представляются спецназом ФСБ, хорошо хоть не СБУ… – это, видимо, была шутка, от которой майора Захарычева перекосило. – Это что-то должно означать, Даниил Егорович?

– Безусловно, товарищ Ноздревой, это что-то означает, – я показал свои корочки, чтобы посетитель вел себя приличнее. Тот сразу утихомирился, как-то даже укоротился.

– Ну ладно, я, пожалуй, пойду, – забубнил капитан. – А то забыл вам доложить: у нас там опять любители свастики объявились.

Сразу вспомнился закрашенный забор перед воротами базы.

– Детишки, что ли, балуют? – спросил я.

– Да какие там детишки, – вспыхнул Ноздревой. – Я бы этим детишкам руки оторвал по самую голову! Малолетние хулиганы из поселка. Водки паленой нажрутся, вот и тянет на приключения. Думаете, понимают, что означает эта свастика? Им лишь бы напакостить, чтобы народ забегал, а они из кустов глазеют и ржут.

– Ты Ревенко сегодня видел? – перебил Захарычев.

– Не помню, – озадачился Ноздревой. – А должен был?

– Работник на причале сказал, что по выходным он ездит в родную станицу Атамань, – вспомнил я. – Он мог поехать и не вернуться?

– Да вроде не собирался он ни в какую Атамань, – сделал задумчивое лицо Ноздревой. – Я знал бы, мы же с ним болтали в воскресенье…

– Далеко поселок?

– Да не, метров четыреста на север, – махнул рукой Ноздревой. Он забавно растягивал гласные буквы в словах.

– Я так понимаю, в этом конструкторе «Лего» все друг друга знают, – предположил я. – Не проводите нас, Константин Алексеевич?

Ноздревой пожал плечами, вопросительно глянул на шефа. А у того начинался беспокойный зуд. Я сделал знак Борьке Галкину: беги, подгоняй машину с пристани.

По крайней мере издали поселок смотрелся нарядно. Два десятка светло-серых блочно-модульных строений с приличными по габаритам окнами, даже с крохотными верандами. Чем не жилье?

По мере приближения все становилось проще. Но для временного жилья это было неплохо. Домики разбросаны по территории, с главными улицами соединены пешеходными дорожками. Участки окружали светлые оградки со штакетинами. В палисадниках распускались цветы, зеленели саженцы. Территория обживалась – сохло белье, по крайнему участку носились забавные щенки.

Поселок состоял из двух с лишним десятков сборных конструкций, и проживали в нем, видимо, не только работники базы. На северной околице строительная техника расчищала участки, кое-где из фундаментов вырастали свежие стены. Территория расстраивалась, осваивались новые степные земли – не удивительно, если через год на этом клочке безжизненной земли вырастет одноэтажный город.

Утверждение о круглосуточной охране поселка выглядело явно преувеличенным. С южной стороны действительно имелся пост. Полосатый шлагбаум, люди в защитной форме с эмблемами Росгвардии на рукавах. Они взглянули на документы и без комментариев подняли шлагбаум.

С косогора поселок предстал полностью, даже дальнее строительство. Окольных подъездов там, похоже, хватало. Постов в других частях территории я не заметил, ограды, окружающей поселение, – тоже. Значит, поселок был не таким уж режимным.

Названия улиц заменяли линии – Первая и Вторая.