Стальное сердце под угольной пылью

– Держись ближе. Там фонарей нет.

– А что это? – Её взгляд скользил по буйству растительности за забором.

– Сад Металлургов. Не отставай. – Он шагнул в ворота.

Свежий асфальт на дорожке ещё не успел посветлеть. В подстриженной траве стояли фонарные столбы, фонарей на них действительно не было. Деревья и кустарник отродясь не знавшие садовых ножниц поражали необъятными кронами. Лавочки и урны отсутствовали.

Он уверенно шёл по центру дорожки. Сигарета мигала оранжевым огоньком. Она шла чуть позади, за левым плечом. Из глубины сада послышался шум. Он мгновенно перестроился.

– Не обращай внимания. Иди дальше. – Теперь он шёл позади. Она невольно замедлила шаг. Он мягко её подтолкнул. – Иди, не бойся.

Она шла через тёмный полудикий сад. Стук подошв по асфальту внезапно стал невообразимо громким. Она пыталась услышать шаги мужчины за спиной, но слышала только этот стук. Её терзало желание обернуться, убедиться, что он рядом.

Откуда-то раздался треск веток. Слева возникло нечто болезненно серое. И в следующий миг это серое заслонила спина мужчины. Девушка не успела и вздрогнуть.

– Как ты, грязь, посмел? – мужчина рычал, держа серое скрюченное существо за горло. Оно скулило, но вырваться не пыталось. Девушка попятилась. Он повернул к ней голову, – Не смей сходить с дорожки.

В его глазах плясали красные искры. Она замерла. Он вновь посмотрел на существо.

– Отвечай!

Существо лишь жалобно скулило. Он поднял его за горло и тряхнул.

– Еды нет. Совсем нет. Дай, – едва слышно проскрипело существо.

– Вон, падаль! – мужчина размахнулся и бросил существо в заросли. Существо взвизгнуло, приземлившись, и, судя по звукам, предпочло убраться подальше. Мужчина шагнул к девушке.

– Ты в порядке? – он положил руки ей на плечи.

– Что это было? – она подняла на него распахнутые глаза.

– Не обращай внимания. – Он прижал её к себе. – Мелкая шваль. Наследство периода запустения. Сейчас их почти не осталось.

– Оно хотело меня сожрать?

– Нет-нет. Что ты?! – он поцеловал её волосы. – Физический урон оно нанести не способно. Ты его и видеть-то не должна была.

– Но… оно… – девушка попыталась высвободиться, чтобы увидеть его лицо.

– Забудь. – Он держал её крепко, опасаясь, что она запаникует и побежит, не разбирая дороги. – Не забивай голову. Пока я рядом, никто тебя не обидит.

– Но если пострадает кто-то другой?

– Местные сюда после заката не ходят. А тех, кто здесь ночью привык ошиваться, не жалко. Пойдём. – Он разжал объятья и, не дав ей опомниться, взял за руку. Она посмотрела на свою ладонь в его ладони. Перед мысленным взором возник захлопнувшийся капкан.

– «Как странно. Не более получаса назад я бежала за ним, боясь потерять».

Они шли по свежей асфальтовой дорожке. В зарослях по бокам слышались тяжелые волочащиеся шаги и душное хрипение. Небо темнело. Он рассказывал о чём-то, активно жестикулировал свободной рукой. Она никак не могла разобрать, о чём он говорит. Его голос тонул в звуках из зарослей. Из глубины сада растекался мрак.

Внезапно дорожка кончилась. Деревья и кусты раздались в стороны. На фоне неба возник силуэт сцены.

– Хорошее здесь раньше было место. – Он отпустил её руку и вышел на середину площади. – Летними вечерами здесь устраивали танцы. На сцене играл оркестр или самодеятельная группа. Красивая одежда, прикосновения, улыбки.

Она подошла к нему и оглядела тёмную площадь. Растрескавшийся асфальт, трава, растущая из трещин, белая сцена. Прикосновение ветра принесло запах свежей краски. Откуда-то донёсся заглушенный расстоянием треск дерева.

Он стоял, закрыв глаза и напевая под нос какую-то мелодию. Она рассматривала ясное пустое небо. Из сада на площадь тихо выползал мрак.

– Давай потанцуем! – его голос прозвучал настолько неожиданно, что она вздрогнула.

– Я не умею танцевать, да и музыки нет.

– Музыка есть! – он щёлкнул пальцами. Зазвучал вальс. Он взял её за руки. – Расслабься и позволь мне и музыке вести тебя.

Не дожидаясь согласия, он крепче сжал пальцы и шагнул в сторону. Она шагнула следом.

Он вёл её в танце. Она старательно повторяла его движения. Её взгляд не отрывался от его ног. Она твердила про себя: «Раз, два, три… Раз, два, три…». Она почти не слышала музыку.

Он резко остановился. Мелодия оборвалась на полузвуке.

– Нет! Это невозможно! – он отбросил её ладони. – Как можно настолько отвратительно танцевать?

– Я тебя предупреждала, – она демонстративно вытерла ладони о джинсы.

– Да.

Они вышли из сада на грунтовую дорогу. Он поднял глаза к пустому насыщенно-синему небу: «Млечный путь. Какой он?».

– А ты не знаешь? – она посмотрела на него.

– Я не помню.

– Ну, – она тоже подняла глаза к небу, – от горизонта к горизонту тянется широкая светлая, почти белая, полоса. Местами в ней зияет первозданный мрак, который темнее самой черноты. И всё это густо усыпано звёздами. И вокруг звёзды. Везде звёзды.

Мужчина вздохнул, толи представляя, толи пытаясь всё-таки вспомнить. Затем он щёлкнул пальцами. Небо вспыхнуло тысячами звёзд. Через зенит от юга на север протянулась идеально ровная голубовато-белая полоса.

– Вот!

Она покачала головой: «Совсем не похоже».