Стальное сердце под угольной пылью

– Сейчас очень плохое время для ночных прогулок, – он теснил её к двери квартиры.

– Со мной ничего не случится.

– Те девушки тоже так думали.

– С ними не было тебя.

– Не было. В этом и проблема. Иди домой.

– Нет. Я с тобой. Я помогу.

Он сжал её предплечья, в глазах заплясали красные искры: «Не заставляй меня делать тебе больно. Я предпочитаю, чтобы ты переждала опасное время дома, а не в больнице. А ты?».

Она попыталась попятиться. Он сильнее сжал пальцы. Мышцы отозвались болью. На её глазах выступили слёзы. То ли страха, то ли боли, то ли обиды. Он не знал. Пальцы разжались. Морщась, она достала ключи и открыла дверь квартиры. Он исчез…

…и возник в парке Гагарина. Он чувствовал себя чудовищем. Он боялся. Никогда с девяносто шестого года он не ощущал такого страха. Он прикрыл глаза.

– «Только не снова, пожалуйста».

Солнце село. По парку поползли синеватые сумерки. Он поднял веки. По дорожкам прогуливались девушки, каждая с сопровождающим. У шлагбаума обосновались ППС-ники. Один за другим замирали аттракционы.

Он прошёл парк наискось. Вроде всё по-прежнему: разговоры, компании на лавочках, пиво и вермут в бумажных пакетах, смех, гитара, стук каблучков. Однако стоило приглядеться, и на каждом лице проступал невидимый единый для всех оскал.

Под темнеющим небом он прошёл по Кутузова и вновь вошёл в парк. Отдыхающих стало меньше. ППС-ники ушли патрулировать улицы. Он сел на лавочку у планетария и закурил. Перед глазами всплыли ступни и ладони, выброшенные на берег Абы; тело девочки в штреке шахты; мерное покачивание веревки.

– «Откуда берётся эта нелюдь?»

Город никогда не был нежен со своими жителями. Они отвечали ему тем же. Но подобное было уже за гранью. Такое не прощалось. Родственников Спесивцева изгнали из города и до сих пор искали в близлежащих, чтобы гнать дальше.

Мимо прошла молодая женщина. Он похотливо улыбнулся. Она вздрогнула и ускорила шаг. Он проследил за ней до выхода из парка. Изнутри нарастало желание кого-нибудь порвать. Пока неизвестно кого, но он выдаст себя – словом, жестом, движеньем ресниц. Пусть он будет невиновен в убийстве девушек, но ведь в чём-то он виноват. Не сейчас так потом.

Он потёр лицо. Безумие. Он переместился в Сад Металлургов. Оранжевый свет новеньких фонарей разгонял мрак. Местная нечисть попряталась в кроны деревьев. Внезапно он уловил двух совсем молоденьких – пятнадцать и шестнадцать лет – девушек, которые только что вошли в парк.

– «Решили срезать дорогу».

Он возник перед ними из-за поворота дорожки пьяным вдрызг, в помятом спортивном костюме и с бутылкой «Жигулевского» в ладони.

– Ой, а кто это такой красивый и без охраны? – он дыхнул на них перегаром. – Давайте провожу. Время нынче не ахти.

– Спасибо, мы сами, – девчонки замерли, оценивая опасность.

– Да, не ссыте. Я добрый. – Он полез целоваться.

Одна из девушек пнула его коленом в пах. Другая приложила по лопаткам сумочкой, когда он согнулся от боли. Затем быстро застучали подошвы. Он улыбнулся. Эти двое нескоро сунутся в парк. Он распрямился. Бутылка исчезла. Спортивный костюм сменился футболкой и джинсами.

Затем он посетил парк Аллюминщиков. Парк оказался пуст. Только груда пивных бутылок у одной из лавочек хранила остатки тепла на горлышках. Тени ещё не вышли.

Всю ночь он метался по паркам и скверам, жалея, что не вездесущ. Усталости не было. Был страх. Страх наткнуться на висящее молодое, полчаса назад дышащее тело и знать, что это сделал ты. Крошечная часть тебя. Раковая клетка. Одна из полумиллиона. Ему хотелось напиться до отключки и проснуться, когда всё закончится.

Этой ночью никого не убили.

Утро он встретил на Соколухе. Город внизу оживал. Улицы заполнялись транспортом. Открывались магазины. За стёклами квартир готовили завтраки. Он смотрел сверху. Он видел всё. И не видел самого главного.

Днём он толкнул мужчину под колеса машины. Просто так, потому что злился. Жутко хотелось спалить какой-нибудь дом, но пришлось обойтись трамваем. Столб чёрного дыма видели из каждого уголка Центра.

Она чувствовала себя нормально. Он наблюдал за ней, не показываясь на глаза. На её предплечьях выступили фиолетово-синие пятна. Ему становилось больно от взгляда на них. Он не отходил от неё до заката.

Ночью он снова патрулировал парки, скверы и насаждения. У парка Гагарина он формой омоновца отпугнул несколько пьяных компаний. В сквере Борцов Революции он три часа в образе пса охранял девочку-подростка, пока её не забрал патруль. На пляже в Топольниках наблюдал за вечеринкой в кругу костров. В компании студентов курил травку за ДК девятнадцатого партсъезда. Целый час потратил на слежку за подозрительным парнем в сквере за бывшим кинотеатром «Березка».

Ночь прошла незаметно и пусто. Уже утром он узнал о страшной находке в Куйбышевском районе. Всё произошло вскоре после того, как он там побывал. Мысль о том, что задержись он чуть дольше… сверлила мозг.

Она пила коричневый чай и смотрела в темноту за оконным стеклом.

– «Где он сейчас?»