Стальные клыки зверя

— Вижу! — Егоров кинулся за ним, но на его дороге встал Тарзан. Он выставил вперед руки, намереваясь перехватить Егорова, но тот, не останавливаясь, резко ткнул его концом трубы в челюсть. Бандит, вскрикнув, зажал лицо обеими руками и, не видя, побрел к стене. А Череп уже выхватывал из-под мешков автомат, но времени взвести его не было, Егоров уже заносил обрезок трубы… бандит инстинктивно поднял оружие над головой. Рыжий с изумлением увидел, как Егоров одной лишь кистью руки бросил трубу, уже занесенную для удара сверху, вниз, и конец ее, описав в воздухе полукруг, ударил бандита в подбородок снизу. Тот рухнул на колени. Егоров принял из его рук автомат. Череп медленно завалился на бок. Прошли считанные секунды. Два бандита, вырубленные Егоровым, лежали без сознания, два, искалеченные клыками Рыжего, корчились от боли.

— Все! — выдохнул Рыжий и засмеялся. Вдруг он дико заорал. — Вот вам и Рыжий! Вот вам и сплюснутый! Получили? Гады! Падлы!

Он орал и кружился по комнате, кривляясь всем телом, в глупом, тут же придуманном им танце. Наконец, он пришел в себя, и устало опустился на мешки. Дрожащей рукой достал сигареты и закурил.

— Дай-ка! — попросил Егоров.

— Ты же не куришь? — удивился Рыжий.

— Тут, пожалуй, закуришь, — голос у шефа был неровный. Курили молча. Егоров курил, не затягиваясь.

— Ну что, пойдешь? — спросил он, бросая окурок на пол.

— Куда? — не понял Рыжий.

— Куда, куда? Зачем сюда приходили?

— За платиной, что ль?

— Ну!

— Не пойду! — наотрез отказался Рыжий.

— Ну ладно, — неожиданно согласился Егоров и поднялся.

— А если Череп очухается? — спросил Рыжий. — Он ведь нас найдет!

Егоров поднял с пола автомат и бросил его за окно.

— Эй! — окликнул он бандитов, покалеченных Рыжим, те уже пришли в себя и негромко стонали. — Давайте опускать пахана.

Окровавленные бандиты с трудом потащили тяжелого Черепа к краю шахты, затем по очереди спустились вниз по лестнице. Егоров с напарником подали им Черепа, а затем Тарзана.

— Мы вам пришлем помощь, потерпите, — вытаскивая из ямы лестницу, пообещал Егоров и, вздохнув, спросил: — Пошли?

Напарник молча кивнул в ответ. Они вновь прошли по коридору, затем забрались внутрь колонны, но теперь поползли вниз. У Егорова сломался фонарик, и они неожиданно оказались в кромешной тьме. Рыжему стало не хватать воздуха, казалось, темнота сдавила грудь.

— Как в могиле! — невольно отметил он.

Вдруг заныло сердце — вспомнилось детство. Вот он сидит в классе за первой партой, а училка смотрит ему в глаза и стучит по столу указкой. Вспоминать было больно. В школе над ним издевались, потому, что голова у него была не как у всех, да еще к тому же рыжий, а во дворе не давали ему прохода еще из-за того, что к его матери ходили постоянно пьяные мужики…

Наконец они выбрались из мрачной трубы. Рыжий спрыгнул на землю и замер. После могильной тьмы он вдруг увидел прекрасную картину: невероятно сочного цвета зеленые поля орошал мелкий дождик, сыпавший из низких лохматых туч, а край горизонта был чист и светел… Рыжего озарило: он сейчас вернулся из ада! Где жизнь — ничто. Где даже слова сплошь нечеловеческие! Где одна только ненависть! Может, он нашел?

— Ищите… — повторял священник церкви, куда зачастил в последнее время Рыжий.

— Или еще нет? — Но он понял, что точно знает, где ему больше места нет. К остановке шли молча. Егоров с некоторым удивлением посматривал на своего возбужденного попутчика, шептавшего что— то себе под нос.

— Знаешь что? — неожиданно произнес Рыжий. — В деревню поеду!

— Куда?

— В деревню, — повторил Рыжий, глядя себе под ноги.

— А зачем?

— Чтобы жить там, не люблю город.

— Так в деревне надо будет работать.

— Я пасеку куплю. В детстве у соседей пасека была. Я тоже мечтал иметь пчел.

— Так ведь ты работать не любишь!

— Да какая с пчелами работа? Я возиться с ними могу сколько угодно.

— Дело твое, — пожал плечами Егоров. — Когда поедешь?

— Прямо сегодня, — хмуро произнес Рыжий. — Дня не могу здесь оставаться.

ГЛАВА 83

Ночь быстро опускалась на город, проезжавшие машины зажгли фары, отжимая тьму к стенам и заборам. Картавый не знал, что делать, куда теперь идти! Он с силой пнул по калитке.

— Сейчас открою, — прозвучал скрипучий голос.

Он обернулся, к нему подкатывал на тележке калека — седые волосы, морщинистое лицо.

— Старик! — выдохнул Картавый, едва узнавая в безногом товарища по лагерю.

— А то кто же? — ворчливо бросил тот, протягивая вверх руку. Картавый пожал ее и подумал:

— Сколько ему лет? Да, наверное, шестьдесят или чуть больше, а выглядит?

Калека ловко открыл калитку и покатил по дорожке к дому, Картавый еле успевал за ним.

— Сколько у него было побегов? — пытался вспомнить он. — И вот на тебе?

Дом был деревянным, окруженным небольшим садом. Они по скрипучим ступенькам поднялись на веранду.

— В баньку? — спросил Старик.

— Да нет, — отказался Картавый, опускаясь на диван. — Нет сил!

Из двери, ведущей в дом, показалась голова мальчишки лет двенадцати.

— Чего тебе? — спросил его Старик.

— Да я…

— Иди спать! — не строго бросил Старик. Голова исчезла за дверью.