Стамбульский ребус

— А сложно ли купить гроб?

— Совсем не сложно, даже очень просто. Говорите, что у вас кто-то умер, — и все бегут помогать. — Он с грустью посмотрел на изуродованное тело. — Думаете, что способные на такую дикость люди не смогут соврать?

Он без малейшего страха смотрел на гроб — даже не вздрогнул.

— Вас, кажется, не пугают мертвые, — сказал я, когда мы пытались накрыть гроб крышкой. — Неужели вы привыкли к трупам?

Он взялся за противоположный край крышки и поднял его. Прежде чем окончательно накрыть гроб, он указал на обезглавленное тело и произнес:

— Мертвые никому не причиняют вреда, инспектор. Все зло идет от живых — тех, кто сбился с пути истинного.

— А что, если мертвые виноваты, а их убийцы правы? Посмотрите, руки отрублены в районе запястья. Что-то же это должно значить?

— Только Всевышний знает, кто прав, а кто виноват. Ни один из рабов Аллаха не вправе забирать жизнь у другого. Ни при каких условиях. И так жестоко… — Он поморщился. — Неважно, какие грехи совершил этот несчастный, но он этого точно не заслужил.

— А султан Мехмед? — задавая этот вопрос, я хотел проверить правдивость слов Лейлы Баркын. Мне важно было узнать это, чтобы понять, опирались ли убийцы на пример султана. Но имам даже не понял, о чем я говорю. Он удивленно взглянул на меня своими темными глазами, а я показал на гроб и пояснил:

— Те, кто сделал такое, подражали султану Мехмеду Завоевателю. — Но на лице имама по-прежнему царило недоумение. — Я говорю про Атика Синана. Архитектора, который выстроил эту мечеть. Сначала султан приказал отрубить ему руки, а потом — казнить.

Дождь закончился, и яркие лучи майского солнца попадали на светлые камни во дворе мечети. Лицо имама потемнело, резко контрастируя с белыми камнями внутреннего двора, которые, по мере того как тучи отступали, мерцали под лучами майского солнца.

— Это всего лишь легенда… Откуда нам знать, как именно разворачивались события более пяти веков назад? К тому же подвергать сомнению действия султана, которого в хадисах прославил пророк, не дело для простых смертных вроде нас.

Я совсем не собирался ссориться с Джевазом-эфенди, ведь мне нужно было получить от него важную информацию.

— Не поймите неправильно, — мягко сказал я. — У меня нет цели критиковать кого-то. Хотел узнать, существует ли такая легенда на самом деле…

— Даже если и так, — перебив меня, резко ответил он — я не ожидал такого от столь кроткого человека. — Если бы великий хан не приказал построить здесь мечеть, то на этом месте сейчас могла бы возвышаться церковь Апостолов. Строительством этой мечети Мехмед Второй положил начало исламизации города. Можно завоевать город мечом, но истинная победа — это победа, одержанная в сердце народа. Для этого нужно было превратить город в прекрасный сад. Поэтому и появились эти великолепные мечети и комплексы. Это была не просто мечеть, инспектор. Тут располагались медресе, начальная школа, больница, гостевой дом, столовая, библиотека, караван-сарай и общественная баня — небольшой поселок, выстроенный султаном Мехмедом Вторым. Здесь он заложил основы нового мусульманского города…

— Понимаю, — дружелюбно ответил я, пытаясь вернуть его расположение, но поскольку я задел имама за живое, теперь он меня даже не слушал.

— Кроме того, современным видом мечети мы обязаны совершенно другому архитектору.

— Кому же? — спросил я с любопытством жадного до знаний ученика.

— Архитектору Мехмеду Тахиру-аге.

Мне стало и правда интересно. Поэтому, не обращая внимания на то, как Зейнеп незаметно подавала мне знаки глазами и бровями — предлагала спасти меня от лекции имама, я спросил:

— Вы хотите сказать, что эту мечеть достраивал не Атик Синан?

Он усмехнулся моему невежеству и устремил на меня испепеляющий взгляд.

— Конечно же, Атик Синан достроил эту мечеть! Но примерно через триста лет после завершения строительства ужасное землетрясение превратило здание в руины. Архитектор Мехмед Тахир-ага по приказу султана Мустафы Третьего начал восстанавливать мечеть. Однако ущерб был настолько велик, что ему пришлось отстраивать ее заново.

Я посмотрел на мечеть, на высокие платаны, которые в своем стремлении вверх состязались с минаретами, на купола, которые походили на уже почти раскрывшиеся почки, на белые каменные стены и деревянные оконные рамы.