Станислав Лем – свидетель катастрофы

Лем писал «Побежденного» для издательства Suhrkamp, но в феврале 1985 года его перехватили конкуренты из S. Fischer Verlag, обещавшие автору 100 000 марок аванса. Поэтому Лем сменил название на «Фиаско» и тем самым как бы избавился от обязательства перед Унзельдом. Сомнительный прием, но Лему, очевидно, было все равно, потому что он твердо решил покончить с беллетристикой[1132]. Нудельману он сообщал в октябре 1985 года: «Сейчас Варшава терпит мой статус польского гражданина, которому захотелось жить в Австрии, но мы с женой и сыном каждый год ездим в наш краковский дом летом. Это деликатное положение, сложное, я в Польше „без профессии“, так как не вступил в новый Союз литераторов и вообще никуда, и в Польше продолжают издавать мои книги, но я не намерен ничего публиковать там ни в каких журналах, ни в официальных, ни в Самиздате. Благодаря этому мои книги продолжают выходить по-польски так же, как в ГДР, в ЧССР, в Болгарии и даже, хотя и не по-русски, в некоторых республиках СССР, например в Литовской и в Молдавской… <…> Захотят ли что-нибудь издавать в СССР, не знаю и не берусь предугадать. Сомневаюсь, что захотят печатать первый [роман], „Мир на Земле“, а вот второй („Фиаско“) – не исключено, поскольку он показывает фатальные результаты вооружения, проводимого в космическом масштабе <…> В ГДР весьма спокойно отнеслись к тому, что эти книги еще не вышли в ПНР, а в Москве таких „вольнодумных либералов“ найти будет труднее. Лев Ройтман очень хотел, чтобы я издал что-нибудь у него, но я не могу по двум причинам: потому что это издательство эмигранта из СССР и – что, может быть, важнее, – потому что „Фиаско“ будет издано в Fischer Verlag (финансовое предложение этого издателя было очень выгодное), и это очень разозлило другого моего постоянного издателя (Insel – Suhrkamp Verlag) – доктора Унзельда. Вероятно, в этом году я получу австрийскую государственную литературную премию, жюри единогласно проголосовало за меня, только теперь министр культуры должен это решение утвердить, а потому попрошу Вас месяц-другой этой новости не распространять. Это, конечно, весьма полезно для меня, поскольку в финансовом отношении у меня не все так прекрасно, как выглядит издалека, потому что Австрия – страна дорогая, налоги составляют до 62 % от доходов, а продажа моих книг в последние два года имеет медленную тенденцию снижаться, а тут еще возникают проблемы с переводом, поскольку по-настоящему хороших переводчиков мало и трудно их найти. Правда, общий тираж в двух немецких государствах превысил 5 миллионов, но с того, что БЫЛО, невозможно жить в будущем <…> Мой Боже, уже и Шкловского нет! Судьба покровительствует исключительно прохвостам с политиками во главе»[1133].

К моменту написания этого письма во главе КПСС уже восьмой месяц стоял Михаил Горбачев, объявивший политику «ускорения» и развернувший антиалкогольную кампанию. Лем, как видим, не предполагал, что эти шаги могут быть предвестием больших перемен. Между тем и в Польше что-то начало меняться. 6 ноября 1985 года Ярузельский оставил пост премьер-министра, перейдя на должность председателя Госсовета, при котором образовал Консультативный совет. По его задумке, этот орган должен был укрепить связь с массами, туда даже пригласили умеренных оппозиционеров, но никакого веса он обрести не смог, потому что оказался почти целиком заполнен людьми, связанными с властью. Оппозицию там представляли всего два человека из Общественного комитета примаса, одним из которых был профессор дендрологии Мацей Гертых – сын и единомышленник того самого эндека Гертыха, который в 1976 году рассылал листовки против Комитета защиты рабочих. Лишь через год, когда выпустили последних политзаключенных, началось какое-то оживление: Валенса сколотил Временный совет «Солидарности», а из подполья стали выходить местные отделения независимого профсоюза.