Станислав Ростоцкий. Счастье – это когда тебя понимают

Я прерываюсь, потому что дальше все же должен написать что-нибудь более веселое о нашей жизни. А сидящая напротив меня за пасьянсом Нина Евгеньевна сказала: «Ну, ты как начнешь, так не остановишься, а я хочу есть».

Надеюсь, что после обеда я развеселюсь.

* * *

О. Высоцкий, 21 сентября 2000 года.

После обеда, за которым я позволил себе выпить небольшую бутылочку пива «Афанасий», писать уже не захотелось, захотелось спать.

Поэтому продолжаю на следующий день.

В результате всех хворостей жизнь моя сильно регламентирована.

Ты не поверишь, но вот уже почти месяц я вообще не выходил в море и не ловил рыбу. С рыбой вообще стало плохо. Судака почти не было. Поймал за все время двух маленьких. Лещ так и не начал брать. У меня есть друг, сосед, который аккуратно докладывает мне обстановку. Большой рыбы в уловах почти нет. Конечно, окуней, и плотву, и другую мелочь по здешним характеристикам ловить можно, даже просто с берега. Так что кот питается только свежей рыбой.

Сразу о коте. Этот подонок совершенно скурвился. Ночевать не приходит. Дерется с местным «хунвейбином» (страшным диким котом) из-за баб насмерть. Раны были такие, что пришлось возить к ветеринару зашивать. Клочья шерсти остаются на местах боев килограммами. А вообще он благороден. Отбил у врага его только что родившую жену. Усыновил котенка. Платит алименты за чужого ребенка и грозится взять ее с собой в Москву. Существо он потрясающе умное, все понимает и демонстрирует иногда свою любовь и мне, и Нине так, что плакать хочется. Когда он пропадает, я теряю последние остатки веры в жизнь.

Рыба, конечно, все равно есть, потому что мои друзья-рыбаки ее исправно ловят в свои сети.

В этом году много грибов, которые мы опять же не собираем, нам их дарят или продают. Много ягод: черники, малины, клюквы. Но и этим мы не занимаемся. В крайнем случае покупаем. Очень много рябины. В прошлом году не было ни одной ягодки. Так что рябиновку заготавливаем. Беда только, что пьянство приходится совсем забросить. Это ужасно.

Нина очень много и весьма успешно копается в земле. Так что есть чем любоваться. Глянешь в окно – и очень красивые цветы тебя приветствуют. Самое удивительное, что, несмотря ни на что, солнце всходит все в том же месте, и каждый восход по-своему красив, иногда до умопомрачительной степени. Я тут же вспоминаю тебя. И смотрю на все это как бы твоими глазами.

В нашем сегодняшнем состоянии только и есть чему радоваться – это природа. Опять же где-то вычитал: «Почему я любуюсь деревом и почему мне так хорошо? – Потому что я не жду от него никакой выгоды, а просто любуюсь, не прося ничего взамен». Очень актуально по отношению обстоятельств сегодняшней нашей жизни в стране.

Месяца 3 назад пришла мне в голову идея снять к своему 80-летию фильм. И стал я заниматься поисками сценария. Вышел на такого автора Залотуху. Думаю, что это очень талантливый человек. Познакомился, получил сценарий, первую половину читал с восторгом, а потом как-то все развалилось. Пытался с ним связаться, но пока не смог. Все же надежды не теряю. Очень бы хотел, чтобы ты тоже прочел. Потому что не оставляю надежды привлечь и тебя. Мы бы взяли молодых помощников и тряхнули стариной на удивление всей этой современной швали.

29 сентября ко мне снова прилетит мой австралиец. Ему очень у нас понравилось. Оказывается, что жить у нас на доллары раза в 3 дешевле, чем в Австралии. Правда, он не понимает, что мы живем не на доллары.

Зато у нас открылся в порту огромный терминал, куда привозят настоящее французское вино. Очень хорошее. Без этого нам тут ну никак нельзя. Правда, мы все же довольны, что это не нефть. Иначе с рыбой пришлось бы проститься.

Дорогой Слава, я кончаю. Конечно, есть о чем писать, но уже нет сил. А так хочется поговорить.

Целую тебя и Лялю. Я хочу, чтобы вам хоть немножко было полегче. Нина обнимает, Семен[150] тоже.

Итоги

Я сделал 8 фильмов, 3 из них – двухсерийные, так что можно считать, что 11. Не мне судить их. Одно только могу сказать, что я никогда не делал ни одного фильма, который бы мне не хотелось делать и, даже больше, который не представлялся бы мне самым главным в тот момент, когда он замышлялся и делался.