Становление банды: История Густаво "Гасто" Райеса (СИ)

Довольно скоро мы доехали до склада, остановились у ворот недалеко от шлагбаума и начали торговаться с охранником, чтобы тот нас пустил.

— Нет, ребята. Да и что вы там забыли? Хотите устроиться докерами? — усмехнулся усатый мужик лет тридцати. — Катитесь подобру-поздорову!

Не успел я снова попытаться убедить сторожа, как Трэй резко выхватил «Люгер» и метким выстрелом раскидал мозги мужика по сторожке, в которой тот сидел. Ебанутый маньяк…

— Трэй, ебаный в рот! — выругался Бакшот, — Ты совсем спятил?! Это же простой охранник, он просто выполнял свою работу!

— Мне похуй, — отмахулся Трэй. — Бак, иди садись за руль, Стэбби – открывай шлагбаум, а я и Гасто прикроем, на стрёме постоим.

Трэй не был главным у нас, но его мысль была вполне разумна. Трэй часто такой — сначала сотворит какую-нибудь хрень, а потом говорит чётко и сосредоточенно.

Открыв шлагбаум, мы зашли на территорию грузового дока и дали проехать пикапу. Странно, что докеров сегодня не было. Мы остановили машину напротив склада и рискнули заглянуть туда.И вот на складе мы с ними-то и столкнулись. Гангстеры, а это были именно они, одеты в плащи, и каждый из них вооружен дробовиком. Они о чём-то разговаривали между собой, ещё не подозревая, что мы здесь и держим их на мушке.

Мы открыли огонь.

Из пятерых гангстеров двое упали сразу же, получив по паре пуль в бок. Остальные растерялись было, но тут же заорали и бросились врассыпную.

— Вали черномазых!!! — раздался чей-то голос с сильным восточноевропейским акцентом. — Рукер, зови остальных!

Мы спрятались за ящиками и начали расстреливать их, высовываясь время от времени. Нас было четверо, к противнику присоединилось ещё пятеро, итого восемь против квартета.

Краем глаза я заметил какое-то странное движение по кривой в воздухе. Граната!..

Взрыв «штильхандгранате», немецкой «толкушки», едва не разорвал мне барабанные перепонки. Меня отбросило назад, и я долго кашлял, задыхаясь от крошек бетона и едкого дыма, которые попали в моё горло и лёгкие. Я не сразу осознал, что живой. И не сразу осознал, почему. Граната нашпиговала осколками моих товарищей, каким-то чудом миновав меня. Кровь и клочки мяса моих фронтовых друзей, с которыми я пил пиво пару часов назад, попали на моё лицо, руки тоже были все в смеси мозгов и черепной крошки.

Я кое-как выбрался из-под того, что ещё минуту назад было моими соратниками, достал Кольт и что есть сил вдавил спуск. Пуля за пулей летели в нацистов, пока в магазине не кончились патроны. В бункере от выстрелов грохотало, как в чёртовой преисподней, от стен шло сильное эхо, и сами немцы тоже наверняка оглохли от своей гранаты, поэтому не сразу смекнули, что кто-то открыл огонь.

Я прошёл по коридору, повернул за угол и встретил ещё двух немцев. Что-то прокричав на своём языке, они хотели было выстрелить, но я опередил их. Ловким ударом ноги с разворота я вышиб у ближайшего ко мне фрица автомат из рук, бросился к нему и резким движением выдавил его глаза из орбит.

Второй немец опешил, но стоять столбом не стал и открыл ответный огонь. Пули почему-то не задели меня. Может, немец был слишком перепуган и не мог толком прицелиться, а может, он просто был косоруким. В любом случае, это уже было неважно, потому что я вогнал его нос в мозг резким ударом ладони снизу вверх. Подхватив автомат у падающего фрица, я бросился дальше по коридору и наткнулся на дверь. Выбив её с ноги, я ворвался в комнату и вихрем обрушил шквал свинца на солдат Вермахта. Одному из них повезло выжить, хотя я и смертельно ранил его. Я видел, с каким отчаянием он достал свой «Люгер», из последних сил нажал на спуск и выстрелил. Я почувствовал, как кровь растекается по моему кителю, и в буквальном смысле озверел. У меня крышу сорвало, это точно. Не помня себя от ярости, я набросился на немца и начал добивать его прикладом автомата, которым только что расстрелял всех его товарищей, бить его до тех пор, пока он не стих, пока его голова не стало похожа на такое же кровавое месиво, что осталось от моего отряда в туннеле.

— Фриц ебаный! Гондон хуерылый! — орал я, колотя немца, — Сдохни! Это тебе за Джеймесона, это за Грэмси!..

Наваждение рассеялось так же быстро, как и появилось. Ходы немецкого бункера превратились в склад, а немец превратился в бандита в костюме-тройке.

Я бессмысленно огляделся по сторонам и отметил, что все бандиты вокруг мертвы. Кто-то был застрелен, кого-то убили голыми руками. В руках я держал Томми-ган. Как его раздобыл, я уже и не помнил. Я стоял с автоматом наперевес и смотрел на трупы. До меня только сейчас начало доходить, что произошло, и как я, должно быть, безумно смотрелся со стороны. Я глубоко задумался.