Становление спецслужб советского государства. 1917–1941 гг.

Троцкий воспринял это как провокацию. Он не мог знать, что замысел «Утки» только еще вызревал в голове Сталина. Раскольническая деятельность троцкистов в Испании во многом стала причиной поражения социалистических сил. Фашизм утвердился в этой истерзанной гражданской войне стране, а в Германии и в Италии он уже рвался за пределы своих границ. Аншлюс Германией Австрии, произошедший 12 марта 1938 года, не оставлял у Сталина сомнений в дальнейшем векторе экспансии — «Drang nach Оsten» — натиске на Восток. В предвоенной ситуации, складывавшейся в Европе, позиция глобалиста Троцкого и его окружения, пытавшихся создать свой альтернативный Коминтерну «Четвертый Интернационал», вела к расколу международного коммунистического движения, несла серьезную угрозу для СССР и ослабляла его позиции перед лицом неминуемой схватки с фашизмом. В складывающейся ситуации Троцкий стал еще более опасен, чем ликвидированный глава ОУН Коновалец. Логика последующих событий не оставляла ему места на политической доске Сталина. Эйтингон, не говоря уже о Судоплатове, пока были далеки от этих, зреющих в голове Вождя замыслов. Тем более они не могли знать о той ключевой роли, которую им предстояло исполнить в ходе операции «Утка», их все больше тревожило отсутствие резидента.

В тот день 13 июля 1938 года ни Эйтингону, ни Василевскому даже в самом страшном сне не могло присниться, что их начальник, один из самых успешных руководителей советской закордонной разведки, информация которого докладывалась самому Сталину, к которому благоволил грозный нарком НКВД Ежов, мог изменить Родине и совершить побег. Тщательный осмотр гостиничного номера, что занимала семья Орлова, беседы с его телохранителем и водителем машины однозначно говорили им, что резидент Швед совершил тягчайший грех — изменил делу, в верности которому поклялся двадцать один год назад.

В сложившейся ситуации Эйтингону ничего другого не оставалось, как временно взять на себя руководство советской резидентурой в Испании. Окончательное решение оставалось за Центром. В далекой Москве поверили ему и утвердили назначение. Свою преданность революционным идеалам Эйтингон подтвердил делами и самой жизнью. На тот момент одному из самых результативных советских разведчиков исполнилось всего 37 лет. К тому времени за его спиной были годы полной риска нелегальной работы в качестве резидента в Шанхае, Пекине и Харбине. В 1930 году он прошел боевую обкатку в качестве заместителя Серебрянского в «группе Яши». Наиболее полно и ярко раскрылись способности Эйтингона как разведчика-агентуриста и блестящего организатора именно в Испании. Разносторонний человек, ироничный и тонкий собеседник, хороший психолог, он обладал уникальным даром увидеть в кандидате на вербовку будущего политического или военного деятеля, крупного ученого. Многие из приобретенных им в Испании агентов и не только из представителей левых движений, а и из числа троцкистов и фашистов вошли в «золотой фонд» советской разведки и еще долго служили ее интересам.

Архивы спецслужб пока открыли только некоторых из них: Рамона Меркадера и его мать Каридад Меркадер, сыгравших ключевую роль в операции советской разведки под кодовым названием «Утка», связанной с ликвидацией главного врага Сталина Троцкого. Другой агент, Гай Берджес, входивший в состав «великолепной кембриджской пятерки», с полным правом занимает центральное место в «Зале славы» Службы внешней разведки России (СВР). Еще один агент, де Куэста, основавший испанскую фашистскую партию Фалангу, также успешно много лет работал на советскую разведку.

Путь Эйтингона в органы государственной безопасности, как и для многих его сверстников, начался с приобщения к марксистской идеологии. Во время учебы в Могилевском коммерческом училище он познакомился с революционной литературой и в феврале 1917 года вступил в партию эсеров. Касаясь того периода своей политической деятельности, Эйтингон в своей автобиографии, написанной 14 ноября 1946 года, прямо указал:

«…Это была моя единственная политическая ошибка за всю мою жизнь. В эсеровской партии я пробыл всего лишь несколько месяцев. В августе или сентябре 1917 года (до Октябрьской революции) я из партии с-р вышел, так как на ряде фактов (отношение к войне, защита помещичьих усадеб и прочее) убедился в ее контрреволюционной сущности».

Вся дальнейшая его жизнь и работа была связана с партией большевиков. В гомельском отделе ВКП(б) «Губкомпродукта», где Эйтингон работал в составе продотряда, обратили внимание на смышленого, деятельного паренька и в апреле 1919 года направили на учебу в Москву на курсы при Всероссийском совете рабочей кооперации. По возвращении в Гомель в октябре 1919 года его приняли в члены ВКП(б).