Станция «Гермес»

      — Вы тоже заметили? — задумчиво спросил лейтенант. — Я давно обратил на это внимание, просто не хотелось подавать вам ложные надежды. Кажется, там кто-то есть.

      

 

      * * *

      

 

      Антон окунулся в воду, оттолкнулся от груды камней и поплыл. Уровень воды в центральном зале поднялся так высоко, что иного способа передвижения уже не оставалось. Холод мгновенно пробрал до костей. Пытаясь согреться, он усиленно заработал руками и ногами. В отдалении уже маячили гигантские трубы гидроузла, а оттуда до лестницы по прямой было всего несколько метров.

      Достигнув гидроузла, Антон оглянулся. Его спутник держался позади, сопя и отфыркиваясь. Они обогнули переплетение труб и уже через несколько минут из воды показалась лестница. Ухватившись за поручни, он нащупал ногой скользкую вихляющуюся ступеньку. Двигаться приходилось крайне осторожно, один неловкий шаг и они полетят вниз, пересчитывая ребра. Пока он взбирался, стальной остов пугающе вибрировал, а позади слышалось тяжелое дыхание спутника.

      Вскарабкавшись на самый верх, он с облегчением вцепился в перила, глянул вниз, и голова закружилась.

      В нескольких метрах под ним в слабом отсвете фонаря колыхалось и роптало безбрежное море. Не считая крошечных островков, теперь вода простиралась всюду, куда доставал луч света.

      Следом за ним на балкон взобрался Решкин. Едва отдышавшись, он направил луч фонаря на потолок и тут же присвистнул.

      Сетка трещин на своде пещеры приобрела угрожающий характер. Пока Антон с тревогой разглядывал расползающиеся швы, до его ушей донесся звучный треск, напоминающий многократно усиленный хруст яичной скорлупы. Можно было делать ставки, что произойдет быстрее — обвалится потолок или подземный поток окончательно затопит центральный зал.

      Они посмотрели друг на друга.

      — Плохи наши дела, Антон Вячеславович. Есть плодотворные идеи?

      У Антона Вячеславовича идей не было. Все, что оставалось, это надеяться на чудо. Например, вдруг разомкнутся черные воды и оттуда вынырнет пара специально обученных спасательных дельфинов. А может быть, не дельфинов, а тех самых аквалангистов. Могли же они, например, передумать? Ну, на этот раз он уже не будет строить из себя идиота!

      Пока в его голове зажигались и гасли мечты о чудесном спасении, внезапно ожила радиостанция. Из динамика послышался далекий, искаженный помехами голос:

      — Панцирь, Панцирь, это Фокстрот. Как слышно?

      В эту секунду Антон немедленно уверовал во все высшие радиоэлектронные силы, какие только существуют на этом и том свете. Слава радиочастотному спектру! Слава разработчикам сверхсекретной радиостанции!

      Решкин откашлялся, выдержал паузу, затем тяжело вздохнул, словно убеждался в своих самых худших опасениях, и только после этого поднес аппарат ко рту.

      — Фокстрот, слышу вас хорошо, — сказал он скучающим тоном. — Докладывайте обстановку. Только не спешите, у нас же тут времени хоть отбавляй.

      — Извиняюсь, Орест Михалыч, — услышали они. — Тут заминочка вышла. В настройках не разобрались. Там кнопочка такая махонькая… Поэтому и сигнала не было. Уже координаты ваши получены, пробиваемся…

      Решкин секунду молчал, в темноте блестели его зрачки.

      — Кнопочку забыли нажать?! — зарычал он. — Да вы понимаете, какому риску…

      Он не успел договорить, как сверху раздался мощный хруст и что-то громадное, угловатое, смутно белеющее в темноте со свистом промелькнуло мимо них. Через миг пещеру потряс удар. Лестница дрогнула, отчаянно заскрипев, в лица им ударил поток воздуха и обрушилась волна ледяной воды. Следом их убежище заволокло пылью, и некоторое время они не двигались, оглушенные, окутанные влажным плотным облаком.

      Постепенно туман расходился и их глазам предстала рваная дыра, образовавшаяся посреди потолка. Оттуда пролился бледный луч света, который показался Антону не иначе как исходящим из райских чертогов.

      Вслед за светом к ним донеслись голоса.

      — Есть кто живой?

      — Да!! — чуть ли не одновременно заорали они.

      

 

      * * *

      

 

      Очевидно, застывшее на его лице глуповато-счастливое выражение внушило лейтенанту определенную тревогу.

      — Вас, Антон Вячеславович, поднимем первым, — озабоченно сказал он. — И не спорьте… Чем скорее вам окажут медицинскую помощь, тем лучше.

      Пока шел обмен репликами с их спасителями и пока спускали трос, его колотило мелкой дрожью. Сам подъем занял не больше десяти минут, но большую часть этих минут он качался над водой на веревке наподобие пойманного пескаря, поэтому страху натерпелся достаточно, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь.

      Наконец, чьи-то сильные руки втащили его в пролом. Грязный, насквозь промокший, от избытка чувств он плохо соображал и только беспомощно таращился вокруг, стуча зубами от холода. Его тут же обступили люди. Ему улыбались, хлопали его по плечу, говорили теплые слова, и кто-то мягко, но настойчиво совал ему в руку кружку с пахнущим травами кипятком.