Станция «Гермес»

      Он машинально повернулся к ней, ожидая найти в ее лице подтверждение того, что перед ним ломают комедию, но в тот момент между ним и Богиней промелькнуло нечто, напоминающее шаровую молнию. В следующую секунду он увидел, что Надежда вцепилась девчонке в челку, а та отчаянно молотит по сопернице рукой с зажатым в ней пистолетом. Антон бросился к ним, но не успел сделать и двух шагов, как раздался грохот, словно выстрелили из пушки, и дом заполнил леденящий душу вопль.

      Рыжий иностранец держался за плечо, с которого свисал грязный рваный лоскут, и отчаянно завывал по-волчьи. От ужаса и горя его глаза выпучились, чуть не выпав из глазниц.

      — Меня ранили, ранили, — подвывал он. — Во мне пуля, я умираю! — С горестным воплем он косил глаза на плечо, пытаясь оценить масштабы увечья.

      Соперницы расцепились, тяжело дыша.

      — А ну, всем заткнуться, — заорала Богиня, размахивая пистолетом. — Видали, что будет? Думали, я шучу?

      Она пригвоздила Надежду взбешенным взглядом.

      — Ты! Считай, что на этот раз тебе повезло. В другой раз башку прострелю!

      Надежда не ответила. Лицо ее оставалось неподвижным, а голубые глаза потемнели и сузились.

      В доме едко пахло порохом. Антон нагнулся и поднял с пола деформированную пулю. Похоже, Богиня нажала на спусковой крючок с перепугу, никуда не целясь, и пуля полетела куда бог пошлет. Он прикинул траекторию полета и обнаружил на стене свежую царапину. Выходит, пуля отрикошетила от стены и задела ни в чем не повинного рыжего иностранца.

      — Я могу глянуть вашу рану, — сказал он, обращаясь к Патрику, но Богиня хмуро оборвала его:

      — Не лезь.

      Она подошла к пострадавшему и быстро осмотрела плечо.

      — Царапина… по касательной задело. Даже крови нет. И хватит уже орать! Можно подумать, что тебе ногу оторвало…

      Иностранец перестал скулить, но на лице его застыла страдальческая гримаса.

      — Надурили вы меня, — зло сказала Богиня, оглядывая своих заложников с выражением глубокого разочарования на лице. — А еще с высшим образованием… Я с вами как с людьми хотела. А вы воспользовались, значит, моей добротой. Думали, не справлюсь с вами?

      Она говорила так, словно это не одна Надежда вцепилась ей в волосы, а все они атаковали ее толпой.

      Присутствующие молчали, только слышно было, как обиженно сопит иностранец. Богиня нахмурилась.

      — Ты! — она ткнула дулом пистолета в Антона. — Тебе отдельное приглашение нужно? Давай, займись делом. Но если через десять минут ничего не откроется, то я вам такое устрою…

      Она хотела добавить что-то еще, но внезапно осеклась. Все одновременно посмотрели в сторону двери.

      Сначала он решил, что ему почудилось. Но через секунду он снова это услышал. Негромкий, вежливый стук.

      Кто-то стучал в дверь.

      За окном стоял мрак, до рассвета еще было далеко. Для гостей слишком поздно, для полиции слишком рано. Да и вряд ли станут ребята в касках и бронежилетах так деликатно стучаться, словно в женскую уборную. Забросают светошумовыми гранатами, вышибут дверь и всех мордой в пол, вот и все дела.

      — Ждете кого-нибудь? — подозрительно спросила Богиня.

      — Идиотка! — вырвалось у него. — Это соседи! Ты же своей пальбой всю деревню распугала…

      Богиня поиграла пистолетом и приказала:

      — Открой и спроси, кого там черт принес. Только без резкий движений.

      Вежливый стук повторился. Совершенно сбитый с толку, Антон двинулся к двери.

      — Кто там? — спросил он.

      Он услышал, как скрипнули доски крыльца, и негромкий суховатый голос отозвался:

      — Прошу прощения за столь ранний визит. Меня зовут Маргарит Петрович Уссольцев. Если угодно, я являюсь сотрудником Мелогорского краеведческого музея. Ко мне поступили сведения, что здесь находится господин Патрик Уиллис Кольхаун. У меня к нему дело, не терпящее отлагательств…

      Его церемонный голос показался Антону странно знакомым. «Ну, это уже паранойя», — обреченно сказал он себе. Но кто это за Уссольцев такой? Он мог поклясться, что никогда в жизни не встречал человека с такой фамилией, и уж ни в коем случае не слышал такого странного имени. Девушки Маргариты ему попадались, но вот чтобы мужчина…

      Все слова вылетели у него из головы. Соврать, что рыжего тут нет?

      — Да с чего вы взяли, что он здесь? — пробормотал он.

      За дверью снова заскрипели доски, и раздался звук, словно кто-то полощет горло.

      — Кгм… Прошу прощения, — сказали за дверью. — У вас навес на крыльце прохудился. Теперь вода льется мне за шиворот. А насчет господина Патрика я знаю точно. Местные жители доложили, что видели его, как в дом заходил со спутницей… Этой информации, простите великодушно, я склонен доверять. Кхм…

      Антон вспотел. И что теперь делать? Он стоял перед дверью, явственно ощущая, как сзади ему в спину целится черный глаз пистолета. Как бы эта идиотка сдуру не нажала на спусковой крючок… с нее станется.

      — А какое у вас к нему дело? — услышал он свой спотыкающийся голос.

      В ответ раздался деликатный кашель.

      — Могу лишь сказать, что дело необычайной важности… Кхм. Если угодно, это связано с тайной семейства Велесовых.

      Насупив брови, Богиня направила на рыжего разгневанный взгляд.

      — Это что еще значит? — зашипела она. — Это кто такой?