Станция мёртвых сердец (СИ)

— Насколько можно считать порядком его обычное состояние. Хотя… Я особо не отходил от него, так что не могу сказать точно.

— Мистер Дуглас, а вы вообще часто оставляете его одного?

Ретт хмыкнул и прошёл на кухню.

— Нет. Вы и сами не советовали этого делать.

— Мистер Дуглас… у меня ощущение, что я не совсем верно определил диагноз.

Ретт чувствовал, что Бейли ходит вокруг чего-то важного, но никак не решается произнести это вслух. Торопить врача он не хотел, чтобы не выдать свой интерес — который, впрочем, был очевиден и так.

— Говорите уже, доктор Бейли, — не выдержал он в конце концов.

— Вам не понравится то, что я скажу.

— Я догадался.

Ретт подошёл к шкафчику и, достав несколько банок кофейных зёрен, принялся смешивать их в кофемолке.

— Мистер Дуглас, — повторил Бейли твёрдо, — я понимаю, что вы платите мне и вы заинтересованы в этих сеансах куда больше, чем сам мистер Эссекс, но проблема в первую очередь в вас.

Дуглас замер, а затем медленно опустил банку с кофе на стол.

— Что вы сказали?

— Проблема в вас, мистер Дуглас. Вы слишком давите на него. И занимаете слишком много места в его голове.

— Доктор Бейли, я вас нанял, чтобы вы лечили Артура от посттравматического синдрома, а не от любви ко мне.

Бейли вздохнул.

— Мне кажется, вы не совсем верно понимаете, что такое любовь.

— Мистер Бейли, а уж за то, чтобы учить меня жизни, я вам точно не плачу.

— Я не пытаюсь. Я просто хочу помочь Артуру.

— Тогда давайте сосредоточимся на нём.

Ретт снова взялся за банку с кофе и мерной ложкой на глаз сыпанул пару щепоток в кофемолку.

— На нём, — повторил Бейли. — Ну да… Видите ли, для начала, он, конечно, исключительно инфантилен для своих лет.

— Артур очень ценный сотрудник и вдумчивый молодой человек. Я мало представляю, как можно посчитать его инфантильным.

— Вот эта его вдумчивость… Это одно из проявлений инфантильности. Он не уверен в своих ориентирах и потому с трудом принимает решения. Но вы даёте ему чёткий ориентир, и он становится решительнее.

— Это ведь хорошо.

— Это… Ну, в каком-то смысле. В подростковом возрасте ребёнку нужен кумир. Не уверен, что он был у Артура, но очевидно, что теперь его место заняли вы. Но он не подросток. Он должен уметь решать сам.

— Не моя вина, что он этому до сих пор не научился. Поверьте, я делал всё возможное, чтобы приучить его к ответственности.

— Да… Не знаю, мистер Дуглас. Но теперь он, тем не менее, уверен, что только вы можете принять правильное решение за него. После насилия у жертвы часто появляется желание отказаться от собственной личности, как неспособной к эффективному решению проблем. Мне кажется, что он пытается заместить свою личность вашей. Вы не замечали, чтобы после травмы изменились его вкусы? Привычки?

Ретт повёл плечами и взялся за банку Чисоба Эстейт. Прочитал надпись и остановился.

— Даже не знаю, — сказал он наконец.

— Проследите, пожалуйста. Полагаю, вам это сделать будет куда проще, чем мне.

— А если и так? — Ретт ощутил внезапное раздражение, — почему он не может полюбить наконец то, что люблю я?

— Мистер Дуглас, — сказал Бейли осторожно, — вы хотите сказать, что он уже начинает подстраиваться?

— Он не подстраивается, — отрезал Ретт. — Нас многое связывает. Естественно, мы перенимаем привычки друг друга.

— Что переняли вы?

— Я весь чёртов новый год смотрел мультфильмы. Полагаю, это что-то да значит.

Бейли хмыкнул, и этот звук подозрительно походил на смешок.

— Мистер Дуглас, — сказал он тем не менее вполне серьёзно, — вы осознаёте, что идёте на уступки, а он — нет. Вот и вся разница.

— Вы лечите его не от того.

— Позвольте мне договорить. Не давите на него. Он сейчас очень уязвим.

— Я сейчас как никогда на него не давлю. Прикажете мне соглашаться, когда он порывается уйти с работы и бросить учёбу?

Бейли помешкал.

— Иногда каждому нужно сделать перерыв.

— К чёрту перерывы, доктор Бейли. Он два года просидел взаперти. И ему не стало лучше от советов психиатра. Со мной он пришёл в себя. И сейчас я как-нибудь разберусь.

— Просто позвоните мне, если понадобится помощь, — попросил он примирительным тоном.

— Это маловероятно, но благодарю.

Ретт закончил смешивать кофе и поставил его на огонь. Он собирался вернуться в спальню, но, обернувшись, увидел стоящего в дверях Артура — необычайно соблазнительного в лёгкой льняной пижаме и с чуть растрёпанными волосами.

— Кто звонил? — спросил он, потягиваясь и зевая в полный рот.

— Никто, — буркнул Ретт и, потянувшись к нему, прижал юношу к груди. — Артур, тебе плохо со мной?

— Что? — Артур поднял взгляд, и в глазах его было столько искреннего недоумения, что Ретт лишь покачал головой.

— Ничего, — сказал Дуглас тихо и коснулся губами его виска, — иди досыпать. Я скоро приду.

* * *

С начала февраля Ретт взялся за ремонт в старой квартире на берегу реки, предварительно пообещав ничего не трогать в той её части, которую они занимали раньше.