Стану рыжей и мертвой, как ты

Она налила мне тарелку щей, и я заставила себя все съесть. Я старалась не думать о Леве, потому что жить в ожидании его звонка было мучительно. Я находилась в таком напряжении, что даже плечи мои стали словно металлическими и были скованы мощными пружинами. И я никак, ну никак не могла расслабиться.

Когда же раздался звонок, я аж подпрыгнула, схватила телефон, но, увидев, кто мне звонит, окончательно раскисла. Дождев. Да уж, «лучший» момент для разговора с ним было даже трудно себе представить!

— Да, Дима…

Я удалилась с телефоном в спальню. Дождев сказал, что собирается в Москву. Что он очень переживает за меня, что хочет помочь. И хотя я молчала, он начал почему-то заверять меня, что желает мне только добра и чтобы я не боялась его приезда. Дурак, именно после этих слов я и вовсе растерялась и напугалась.

— У меня будут проблемы? — Я перестала дышать.

— Нет, не думаю.

— Есть какие-нибудь новости о Рокотове?

— Пока нет. Но мы работаем.

— Я не думаю, что тебе нужно приезжать. Правда. Я и без того чувствую себя ужасно виноватой перед тобой и твоим коллегой, ты знаешь, кого я имею в виду.

— Я боюсь за тебя, понимаешь?

— Да не надо за меня бояться, — говорила я, с трудом разжимая челюсти. — Что со мной может случиться? Я буду осторожной, обещаю тебе.

— Как девочка? Она совсем маленькая, да? Ничего не понимает?

— Да, ничего не понимает.

— А ваша няня? Как она восприняла все?

— Она — наш человек. Свой. Так что все в порядке. Хотя она, конечно, постоянно плачет.

— Лина… — Здесь он сделал паузу, словно не решаясь что-то сказать или спросить. — Послушай, я знаю…

— Что ты знаешь?

— Знаю, что ты — Таня… — Образовалась пауза, заполненная мертвой тишиной, даже сердце мое словно остановилось, и дыхание тоже. — Но ты не должна этого бояться, ты вообще ничего не должна бояться, потому что я с тобой, слышишь?

Глупо было надеяться на то, что он, следователь, не разыщет дом Ирмы и не начнет опрашивать соседей. Он выяснил, понятное дело, от Любы, как мы и ожидали, что нас было двое. Сейчас он спросит, где Лина. Вот он, вопрос, которого я так боялась и в то же время ждала. Конечно, я могла бы, уезжая, вообще сжечь, что называется, все мосты и не сообщать ему номер своего телефона и все такое. Но тогда Дождев развил бы еще более бурную деятельность, все равно нашел бы меня, и неизвестно, какие бы это имело последствия. Сейчас я хотя бы знала, что он на моей стороне. Поступи я иначе, он увидел бы во мне не жертву, а мошенницу, а то и вовсе преступницу.

— Не хочу тебя пугать, но после твоего отъезда здесь многое произошло… Но это не телефонный разговор.

— Дима, что мне делать? — Я говорила, глотая слезы. Мне бы спросить его, что именно произошло, добиться, чтобы он хотя бы намекнул, что там случилось, но я не сделала этого. Да что бы там ни случилось, если я выиграю время и успею до приезда Дождева встретиться с Гурвичем-старшим, может, и выкарабкаюсь?

— Никуда не уезжать из Москвы и дожидаться меня. Поняла?

— Да, хорошо.

Я не могла поступить иначе. Мое согласие на приезд Дождева гарантировало мне его поддержку.

— Целую тебя, — сказал он на прощанье, и я отключила телефон.

Меня трясло. Я так перенервничала, что меня вырвало — я едва успела добежать до туалета. Если так и дальше будет продолжаться, меня надолго не хватит. Еще чего доброго заболею, и что будет тогда? Кому придется разгребать все эти завалы?

Марина бросилась ко мне:

— Таня, так нельзя! Тебе нужно поберечь себя! Я понимаю, что ты сильно переживаешь, подозреваю, что не спишь после всего, что случилось, так пойди к доктору, пусть он выпишет тебе какие-то сильные препараты, чтобы ты хотя бы выспалась, отдохнула, набралась сил. И почему тебя вырвало? Щи свежие… Что и где ты еще ела?

— Не знаю, не помню… Но, пожалуйста, не говори про еду!

— Это нервы. Танечка, милая, пожалуйста, позаботься о себе. Нам с тобой еще Улю поднимать. Ты понимаешь?

Я не успела ей ответить — снова зазвонил телефон. На этот раз это был Лева Гурвич. Если его отец отказался встретиться со мной, то что дальше? Искать каких-то других его знакомых с помощью Левы?

— Лина, я договорился с отцом. Он ждет нас сегодня в семь.

Лева едва сдерживался, сообщая эту отличную новость. Его голос радостно дрожал, и я, представив себе его счастливое лицо, улыбнулась.

— Спасибо тебе, Лева, ты — настоящий друг!

— Как? Только друг? — Он шутил, он тянул время, чтобы подольше поговорить со мной. — А я думал, что больше, чем друг.

— Конечно, больше!

— Лина, я влюблен…

Он продолжал звать меня Линой! Может, не поверил в историю с погибшей подругой, но, скорее всего, я у него просто ассоциировалась именно с этим именем. Как и у Дождева, промелькнуло в моей голове.

— …Должно быть, я схожу с ума… Я хочу увидеть тебя прямо сейчас. Это возможно?

— Но ты же сказал — в семь, а еще только утро.