От этих воспоминания на душе стало сладко-сладко, а через секунду – гадко. Дальше – страшно.
Потому что оставленный мамой телефон оживает у Санты перед глазами. И будто специально играет на нервах. Звонит «Данила Чернов».
– Ма…
Санта окликает, Лена приближается к столу с улыбкой. Которая становится теплее, стоит увидеть надпись. А Санте становится ещё более стыдно за себя.
Потому что Лена его не винила. Ни секунды. И не сомневалась, что он непричастен. Она не вываливала на невиновного. Она куда мудрей…
– Алло, Дань, привет… Мы прямо зачастили с тобой…
Голос мамы звучал дружелюбно, а звуки неразборчивых слов из трубки разгоняли по венам Санты кровь. Его рядом нет, а она всё равно краснеет.
Он что-то говорит, Лена улыбается, скользя пальцами по узору дерева столешницы. Потом вскидывает взгляд и смотрит в окно…
– Да ну брось… Ты что…
В чём-то разубеждает… Её губы подрагивают… А Санта завидует. Потому что она тоже хотела бы вот так разговаривать с ним. Вот так его понимать. Не чувствовать адской скованности. Не встречать на каждом шагу препятствия.
– Дань… – Лена обратилась удивленно, Санта замерла, смотря на маму. Понятия не имела, что он сказал, а внутренне сжалась. – Ну ты даешь… Не надо было…
Лена повернула голову, смотря уже на Санту – задумчиво, но ничего не говоря.
– Я охрану предупрежу. У нас шарлотка…
Скинула, несколько секунд смотрела на экран мобильного, не подозревая, что сердце дочери в этот момент пытается вылететь из грудной клетки измельчив в крошку ребра.
И пусть Санта уже всё понимала, но спросить – чертовски страшно. Потому что ты снова грохнешься в своих же глазах. А он – в них же куда-то взлетит.
– Даня приедет. Представляешь? Извиниться хочет…
Лена сказала, снова смотря на Санту. Улыбнулась, не сдержав легкую дрожь в голосе. Потому что он – способен, пусть и не за что. А виновные…
– Я к себе поднимусь, хорошо?
Санта не выдержала взгляд, привычно струсила.
Сердце билось, как шальное, щеки пылали.
Она встала, поправляя футболку, хотя не задралась, отступила, продолжая смотреть на маму.
– Не обязательно, Сантуш…
Лена приласкала взглядом, Санта мотнула головой.
– Не хочу вам мешать, ма…
И пока мама не настояла, резко развернулась, чтобы взлететь по лестнице вверх. К двери в свою комнату, слыша, как мама звонит на охрану, диктует номера машины Данилы.
Костеря себя за то, что идут года, а ничто не меняется.
Когда в детстве он приезжал к отцу – она вот так же сбегала, чтобы потом следить из-за перил за тем, как они с Петром разговаривают в прихожей.
Ловить его улыбки распахнутым сердцем и представлять, что для неё когда-то найдется особенная.
– Второй раз за две недели. Хорошая тенденция, да?
Лена обернулась, с неподдельным теплом во взгляде смотря на Данилу. Который вел себя, будто в музей попал. Хотя отчасти так и есть.
Лена встретила его, открыв ворота. Он припарковал БМВ под навесом у гаража. Шел за хозяйкой дома, не торопясь с разговорами. Озирался, щурился…
Сначала во дворе. Потом – в холле.
Так же, как было в прошлый его приезд.
Ведь тут почти ничего не изменилось с тех пор, как он заезжал с документами или просто на разговор к Петру. И это так мощно возвращает…
– Очень…
Данила ответил на совершенно безобидный вопрос, смотря Лене в глаза без ответной улыбки. По-грустному серьезно. Потому что его вот сейчас зацепила тоска, в которой жила четыре года сама Лена. И Санта тоже жила. Петра им не вернуть, но и никак не отпустить. Сил нет.
– Проходи. Я чай поставила…
Данила видел, что по лицу Лены пробежало понимание, грусть, которую она победила очередной улыбкой. Расправила плечи, кивнула в сторону совмещенных кухни и столовой.
Пропустила гостя вперед, шла следом…
Данила поставил на угол стола привезенный пакет, сел на чуть отодвинутый свободный стул. Не спешил ничего говорить, следил за тем, как Лена суетится – ставит на стол прозрачный заварник с дольками апельсина, звездочками бадьяна и палочкой корицы. Дальше – такие же чашки. Блюдца, та самая шарлотка…
Садится рядом, устраивает подбородок на кулаках…
Явно ждет, что он тут же набросится, но Данила приехал за другим.
– Я хочу извиниться, Лен. То, что произошло – это свинство чистой воды. Я должен был подумать, и сам должен был проверить.
Его слова были искренними. Как и новая улыбка Лены.
– Спасибо, Дань… Но глупости… Ты не должен был. Я сама виновата. Нормальные люди заранее всё проверяют…
– Вы мне поверили…
Данила вроде как «парировал», Лена сначала собиралась возразить, потом же выдохнула, осознав: лучше просто принять.
– И всегда буду верить, Дань. Ты ни разу не разочаровал. Надежный…
Женщина произнесла, её взгляд заблестел вместе с тем, как снова задрожали губы.
Оба поняли, что вот сейчас с ее уст слетели слова, которые когда-то Пётр говорил ей о Чернове наедине. Это обоих отнесло в прошлое. Обоим сделало одновременно приятно и грустно.
– Я звонил Игнату.
Данила снова заговорил первым после паузы. Лена вздохнула, не скрывая, что сложно…
– Грузить не буду, Лен. Просто знайте – он настроен враждебно. К Санте, к вам, ко мне…