Старец Ефрем Катунакский

Блажен тот брат, который сохраняет ревность к подвигу от начала и до конца своей жизни. Потому что не знаешь, сколько лет тебе отпущено жить в монастыре. Может, проживешь пять лет, может десять, а можешь прожить и пятьдесят. Но похвалы достоин тот, кто сохраняет ревность свою с самого начала и до конца жизни в полной силе.

Парение. Сосредоточение

В одном монастыре, не хочу его называть, священник совершал каждение. И когда подошел к предстоятелю, то не покадил его. Чуть позже предстоятель спросил его:

— Отец, почему ты меня не покадил?

— Прости, отче, я не увидел тебя в стасидии.

— Но я был в стасидии, отец, — говорит.

— Да нет, не видел я тебя там.

Другие, которые слышали этот спор предстоятеля со священником, сказали ему: "Отче, священник у нас прозорливый — знает, что говорит".

Тот думал, думал…

— А ведь и прав священник, — говорит, — потому что не здесь я был мыслями, а на подворье.

Поняли?

Святой Нектарий Эгинский, когда пришла к нему одна раба Божия, желая стать монахиней, сказал ей (послушнице этой): "Ну что ж, у нас есть десяток овец, вот ты их и паси".

— Благословите.

Проходит день-два. "Батюшка, — говорит она ему, — ко мне приходят помыслы, что я пришла, чтобы стать монахиней, а не пастухом".

— Дорогая моя, когда я совершаю каждение в храме, то вижу тебя в стасидии.

Монахиня пасла стадо, но умом была в молитве, в храме, поэтому святой и видел ее в стасидии.

От нас зависит, как мы поведем себя с помыслом. От помысла ухудшаемся и от помысла улучшаемся. Монах не имеет дел — имеет помысл. Привел он тебя к плохому — ты сам и ответственен. Скажешь, что помысл не управляем? Допустим. Но когда он склоняет к плохому, — собери его, отсеки его!

Кажется, на погребении моего старца, не помню точно, пришел один монах сверху, с Керасьи, и говорит: "Пока шел сюда, три раза прочитал акафист Божией Матери". Видите, как подвизаются отцы!

Святость. Добродетель. Труд

Человек, который осуждает самого себя и ублажает ближнего, достигает святости. Если ты ждешь от другого, опечалившего тебя, что он будет просить прощения, значит ты не в порядке: ты идешь не монашеским путем.

Отцы, мы дошли уже до такого предела, что могу сказать: "Когда мы были в миру, то были лучше!" А сейчас — не имеем терпения, не выносим слова от других.

В отечниках упоминается, что авва Нистерой имел славу святого. Кто-то спросил его: "В какой добродетели ты подвизался, отец, что достиг таких высот?" — "Как только я поступил в монастырь, сказал себе: я и осел — одно и то же. Сколько говорит осел, когда его погоняют, столько буду говорить и я"[69]. Вот такое он заложил основание. Как его ни погоняли, он только "простите, благословите". А мы сейчас дошли до того, что никакого слова не терпим.

То, что от диавола, — рождает некую холодность, какую-то неуверенность, сомнение, опустошает тебя. Нет у тебя решительности сделать какое-либо дело. Так что, если чувствуешь внутреннюю неуверенность, — значит, это бесовское.

Если человек хочет спастись, он должен все время подвизаться. И первая его задача — это победить самого себя. Сам человек, в своем собственном коварстве — главный враг самому себе. И это потому, что не слушает другого, а слушает только то, что говорит ему помысл. И это в то время, как мы имеем столько святых Отцов, чтобы, читая их творения, подражать им. Но очень часто господствует наше собственное "я". Когда человек победит самого себя — он наибольший великомученик и победоносец пред Богом.

Скажу вам, отцы, много раз я боялся Суда Божия. Соглашается Господь со мной или, может, меняет свой суд? "Помянул суды Твоя и убоялся, помянул суды Твоя и воззвал" (Ср.: Пс. 118: 52, 75, 120, 137). Так вот.

А крест, — он всегда присутствует. Почему? Потому что Глава наш взошел на Крест, — и мы взойдем. Но, с одной стороны, крест сладок и легок, а с другой, — он горек и тяжел. Но и это от нас зависит. Если возьмешь с любовью крест Христов, он будет легок, как губка или пробка, а если как-то иначе, тогда он станет тяжел и неподъемен.

Меня этому опыт научил. Да будет воля Божия! И в этом находишь покой. А если начнешь рассуждать, так или иначе, — не обрящешь мира, нет. Ну, например: не было воли Божией уйти мне в воскресенье, а в понедельник; или: не хотел Господь, чтоб я ушел во вторник, а хотел — в среду. Ну, что же, так угодно Господу. Если же посмотришь с другой стороны, то есть по своему собственному уму, — то согрешишь, ошибешься и награды иметь не будешь.

Внутри тебя кипит радость, — не показывай. Внутри тебя клокочет ад, одолела печаль, — не подавай виду. Вот это и есть монах. Или, например: ты там, а я здесь, и будем молиться, но чтобы не слышал один другого. Ты, может, приходишь в умиление, и я тоже. Но один не будет знать, что происходит с другим. Это по Богу. А если будешь проявляться внешне, то либо гордость тебя одолеет, либо потеряешь свое благодатное состояние.