Читаем Старец Паисий Святогорец: Свидетельства паломников полностью

Где бы мне ни приходилось быть на Святой Горе (мне посчастливилось встретить почти всех известных тогда старцев), другого такого, как отец Паисий, не было. Старец был человеком совершенной любви и жертвенности по отношению к ближнему своему. Даже и сейчас, будучи монахом (постриг я принял в 1992 году на Святой Горе), когда возникают искушения, переживания и затруднения, обращаюсь к святому старцу и тотчас получаю успокоение, искушение проходит. Это свидетельствует о том, что старец имеет великое дерзновение перед Богом.

Да дарует по молитвам старца Паисия Пресвятая Троица Свою богатую милость всему миру и в особенности монахам–святогорцам, а также и всем монахам и монахиням, которые подвизаются ради своего спасения. Вечная ему память, во веки веков. Аминь.

К. Д., область Пелла

В феврале 1992 года я был у старца Паисия вместе со своим другом. Старец угощал паломников жареным горохом и лукумом. Жареный горох он предложил всем, а лукум кому-то не дал. Никто этого не заметил. Однако позднее сам тот паломник признался нам, что старец понял: у него диабет, и не предложил ему лукум.

Х. И.

Х. И. — выпускник Афониады. Старец проявлял большую любовь ко всем людям и давал им советы по наитию, которое он получал от Бога. Школьникам он советовал проявлять интерес к занятиям. Однажды он рассказал нам следующую историю. В одном школьном классе среди всех учеников было два лучших. Одному из них Господь дал большой талант, так что он, тратя немного времени на подготовку, получал хорошие оценки. Но он был лентяй. Другой, несмотря на то что не был особо одарен, много занимался и тоже получал хорошие оценки. Первый, видя, что ему не требуется особых стараний, чтобы успевать на занятиях, не придавал им большого значения и связался с плохой компанией; в итоге бросил школу, и спустя некоторое время его взяли в одну компанию уборщиком. Другой же юноша продолжал учиться в школе, поступил в университет на юридический факультет, получил диплом и даже поехал за границу учиться в аспирантуре. Окончив учебу, он возвратился на Родину и занял должность директора в той компании, где первый был уборщиком. Когда уборщик узнал, что новый директор — его бывший одноклассник, он чуть с ума не сошел от этой неожиданности.

Еще старец говорил нам, чтобы мы не просили преподавателей ставить нам хорошие оценки, потому что, даже если мы перейдем в следующий класс не заслуживая этого, то застрянем потом. Он рассказал нам такую историю. У одного ученика дядя был министр. Ученик этот не занимался, а просил дядю, чтобы тот звонил в школу и учителя переводили его в следующий класс. Так он окончил школу. Благодаря связям поступил на работу. Но что случилось потом? Его коллеги догадались, что он ничего не знает, и стали над ним издеваться. Тот пришел в отчаяние и решил покончить жизнь самоубийством. Но прежде чем это сделать, он побывал у старца Паисия. Вначале старец дал ему высказать свое горе, а потом отругал, говоря: «Как тебе не стыдно иметь такие помыслы? О семье своей ты подумал?» Он убедил его поехать куда-нибудь, где его никто не знает, и начать честную жизнь.

Однажды старец дал мне совет, что делать в связи с некоторыми моими помыслами, о которых я ему даже не говорил. С тех пор я имел великое доверие к нему и открывал все свои проблемы. Он утешал меня, давал советы и всячески помогал. Я благодарю Бога, что Он удостоил меня познакомиться со старцем Паисием. Да пребудут с нами его молитвы. Аминь!

Стефанидис Христос, Салоники

В июле 1990 года я посетил ныне покойного старца Паисия. Он не знал меня, но подозвал меня отдельно и сказал: «Послушай, брат, уж слишком ты противишься своей жене. Не противься так сильно. Здесь нужны молчание и молитва. Не торопись. Придет время, вмешается Господь, и она раскается».

Сомалис Феодорос, полковник в отставке, Витаста под городом Серрес

В июле 1991 года мы посетили старца Паисия.

Нас сопровождал служащий телефонных линий, который работал в Карее. По дороге он рассказывал нам о старце и о его духовных дарованиях. Он поведал, что в 1989 году побывал у него со своим сослуживцем и, входя в келлию, сказал ему: «Геронда, я привел своего сослуживца, который очень хотел с вами познакомиться». Старец ответил: «Ты привел неверующего Фому?» Действительно, его сослуживца звали Фомой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное