Старик и ящер (СИ)

Эйза устала идти, но присесть было невозможно: голая земля обжигала ноги, словно печь, и единственным способом избежать ожога было непрестанно двигаться вперед, не удерживая стопу на одном месте. В конце концов, Эйза потеряла надежду дозваться до Сабхати и надеялась лишь на ночь, которая уймет солнце и принесет долгожданное облегчение. Страшные видения рождались в ее мозгу, питаемые горестными мыслями, но она гнала их прочь, твердо вознамерившись потерять здесь лишь воду, но не рассудок.

Солнце клонилось к закату, и сумерки, поначалу незаметные, все быстрее вступали в свои права. Здесь, на далеком юге, темнело скоро, и, пускай земля еще не успела отдать воздуху накопленный за день жар, солнце больше не палило с неба. Эйза прошла еще полверсты, плетясь, как черепаха, пока земля не сделалась прохладной настолько, что на нее можно было лечь. Тогда она рухнула как подкошенная и не двигалась много часов, пока белый от жара диск вновь не начал вставать над миром.

Эйза шла день, а за ним ночь, непрестанно выкрикивая имя Сабхати и не слыша в ответ ни слова, ни завывания ветра. В полдень она пряталась в тени вулканов, но тень постоянно двигалась, и Эйзе приходилось двигаться вслед за ней. Несмотря на то, что она почти все время скрывалась от солнца, второй день пути выпил из нее больше сил, чем первый, и, рухнув во второй раз на землю, Эйза не была уверена, что поднимется. Так ли чувствовал себя ящер, блуждающий в поисках Синей звезды? О нет, тут же поправила себя Эйза, он блуждал лишь в благословенной Герне, и если и грозила ему смерть, то в жаркой схватке, в крови и пыли, а не под безжалостным солнцем, без единого глотка воды.

Болезненный сон быстро окутывал изнеможенное тело, и не было в нем ни звука, ни цвета, ни единого видения, которое обычно является спящим.

Эйза проснулась от мерзкой удушающей вони, пробравшейся в ноздри и встревожившей все ее существо. Распахнув глаза, она попыталась вскочить, но все ее члены словно были размолоты гигантскими жерновами. Казалось, во всем теле не осталось ни единой целой кости, ни одной мышцы, которая не была бы разорвана. Эйза знала, что это обман чувств, порожденный жарой, но с трудом держалась на ногах, пытаясь сосредоточить взгляд на окружающем пространстве.

А здесь было на что посмотреть. Громадная тень укрывала ее от солнца, и кусок белесого неба над головой выглядел недосягаемым и безобидным. Вокруг нее вверх тянулись мрачные стены из остывшего базальта. Сама она лежала на широком уступе на высоте сосны от земли. Все стены и пол странного зала покрывали отвратительно пахнущие желтые наслоения. С ужасом Эйза поняла, что находится внутри спящего вулкана. Она зажала себе рот, чтобы не закричать и не разбудить тем самым царящий здесь злобный дух. Когда первый ужас стал отпускать ее сердце, Эйза смогла рассудить здраво и понять, что положение ее, пускай и незавидно, не так кошмарно. Очевидно, кто-то перенес ее сюда, либо чтобы защитить от солнца, либо чтобы убить в каменном мешке. Но если бы ее хотели убить, она лежала бы на дне жерла, а не на выступе, с которого до поверхности, конечно, не добраться, но куда ближе, чем со дна. Но кто же царит здесь, кроме сил неживой природы и слабосильных духов, подчиняющихся им беспрекословно?

Осторожно, будто боясь потревожить покой вулкана, Эйза позвала:

– Господин мой Сабхати.

Ее голос несколько раз отразился от стен и погас, как огонек, запаленный в безвидной ночи. Казалось, он ушел вниз и родил там гул, подобного которому Эйза не слышала в короткой своей жизни. Гул, между тем, становился сильнее и громче, будто разрастаясь, заполняя собой все пространство жерла, и с горькой обреченностью Эйза поняла, что вулкан сейчас взорвется. Сколько мучений придется испытать ей прежде, чем жизнь согласится оставить ее? Или дочери бога суждено страдать вечно, будучи погребенной в остывшей лаве, пока ее остров не скроется под водой?

Оглушительный удар раздался внизу, и Эйза зажала уши, падая на колени. Но не зажмурилась и смотрела, смотрела во все глаза, ибо до того, как огонь ослепит ее, желала знать, что с ней происходит. Столб горячего воздуха вырвался со дна, разбросав вокруг себя мерзкое желтое вещество. Он был так силен, что сорвал выступ Эйзы, будто лист с дерева, и поднял выше самых высоких гор так, что солнце показалось на расстоянии вытянутой руки. Эйза закричала в ужасе, чувствуя, как слепнут глаза, и съежилась, подобрав колени к груди и закрыв лицо.

Какая-то сила вертела и качала выступ и Эйзу вместе с ним, словно необычную игрушку. Солнце уже привычно палило с высоты, и Эйза осмелилась глянуть, куда занесло ее взрывом.

Выступ висел над вулканом, качаясь в объятиях горячей воздушной воронки. Поднятое со дна мерзкое вещество кружилось, как безумное, в страшном вихре и рассыпалось в пыль. Но каменную глыбу ветер держал довольно ровно, словно видел на ней живое существо, которому не хотел повредить.

То был Сабхати.