Старикам – вечно восходящее солнце

– Я уже рассчитался! – хохотнул Митрич. Александр Иванович удивлённо посмотрел на него.

– Ну и кашу ты заварил, Александр Иваныч! Неужели ничего попроще нельзя было придумать?

– Да как тут придумаешь, коли Костик ни в какую?

– А если бы он не пришёл бы?

– То деньги бы сейчас по кучкам не раскладывали…

Митрич удовлетворённо вздохнул.

– Она ничего не поняла.

– Почём знаешь?

– Я с ней рассчитывался. А Костик?

– Тоже ничего не понял. Всю дорогу мне рассказывал, почему Лену нельзя сажать за руль любого автомобиля.

– Да… – философски растянул Митрич.

– Два сапога пара, – также философски ответил Александр Иванович.

– Ладно, давай вернёмся к делам нашим скорбным…

– Будем отдавать? – со вздохом спросил Александр Иванович.

– Будем… Куда денемся?

– Я знаю, что у них, так сказать, штаб-квартира на Масловке у реки. Отнести?

Митрич удивлённо присвистнул:

– Откуда знаешь?

– Там все их машины стоят поблизости.

Митрич кивнул. Поудобнее сел. Вздохнул.

– А Кабан?

– Кабана нет в городе. Так люди говорят.

– А где он?

– Не знаю.

Митрич явно что-то обдумывал.

– Нет, нести им деньги не следует. Они со мной разговаривали, пусть ко мне и приходят. Ты свои сбережения спрячь понадёжнее. С ними не разговаривай. Укажи на меня. Мол, он главный, он за всё и отвечает. Принято?

– Они бешеные какие-то. Ничего не понимают…

– Нельзя нести деньги, Александр Иваныч. Кабан не из тех, кто сдаётся без боя. Если он отошёл в сторону, значит, на то есть причины. Представляешь, он вернётся и узнает, что мы с тобой подношения новой мафии делаем? Ой, не понравится!

– Как скажешь, Митрич!

Митрич откашлялся в кулак.

– Насте сказать чаю поставить?

– На чай в другой раз зайду, – улыбнулся Александр Иванович.

– Да ну перестань, Насте приятно будет!

Александр Иванович подумал, что Аня может испугаться его длительного отсутствия, думал, что может убежать и что надо быстрее идти домой, но Митрич уже успел крикнуть:

– Настя! Чаю сделай! Слышишь?

Как можно было не услышать, если в доме даже стёкла дрожали от этого крика? Не то что Настя, все соседи узнали, что Митрич собирается пить чай. Но это было не в новинку. Все к этому привыкли. И минут через десять в комнате на белой кружевной скатерти появился чай. Митрич, вопреки любовной брани жены, поднялся, сел на стул напротив Александра Ивановича. Настя, бегая вокруг мужчин, постоянно что-то говорила, поминутно ругая Митрича, что тот не лежит на кровати. Митрич не обращал на это никакого внимания, зычно перебивал её, указывая, что Насте следовало сделать:

– Сахар Александру Иванычу подай!

И Настя тут же подавала Александру Ивановичу сахарницу.

– У нас печенья вкусные были… круглые такие…

– Овсяные?

– Чёрт их знает! Круглые!

– Ну точно овсяные! Или крекеры? Солнышком или просто круглые?

– Да каким ещё солнышком! Говорю же тебе: круглые!

– Ну тогда точно овсяные!

И она убежала за овсяными круглыми печеньями.

– Как вообще дела в городе? – спросил Митрич, когда Насти не оказалось рядом.

– Плохо, – ответил Александр Иванович. – Рынок наполовину опустел. Сам подумай: даже я всё продал… Нет ничего в городе. Все так рады были, когда мы мясо привезли. Я и цены завысил, а всё равно разобрали.

Митрич сделал глоток, отрицательно покачал головой:

– Это ты зря, Александр Иваныч! Больше так не делай!

– Почему?

– Это людей обижает. Наживаться на несчастье – грех. А если людям купить мясо больше негде – это несчастье. Хотя бы с их точки зрения.

Александр Иванович кивнул. Вернулась Настя с тарелкой круглых овсяных печений.

– Ну да, точно, они! – обрадовался Митрич и улыбка расплылась по его лицу.

– Жизнь налаживается! – подмигнул он Александру Ивановичу. – Уже и рёбра не так сильно болят.

* * *

Аня спала на диване под виноградом, уютно свернувшись калачиком. Как будто ей было холодно. Но холодно ей не было. Солнце, хоть и собиралось на покой, палило нещадно. Находиться не в тени было настоящим испытанием. А под виноградом вроде и ничего. Во всяком случае, так казалось Александру Ивановичу только что вернувшемуся от Митрича. Девочку он решил не будить и прошёл на кухню.

И только тут он заметил, что вокруг всё изменилось. Пол натёрт почти до блеска, посуда вымыта и поставлена самым рациональным образом. Оказалось, что вся она целиком влезаем в верхний отдел серванта. Плита, которой ну никак не меньше двадцати лет, очищена до такой степени, что кажется только что привезённой из магазина. Кастрюли и сковородки убраны в отделение духовки. Окна вымыты так здорово, что если бы Александр Иванович не был уверен, он бы сказал, что в окна надо поставить стёкла. Но стёкла были. Александр Иванович для уверенности даже ткнул в них пальцем. Пауки, уже давно оккупировавшие углы кухни, были, видимо, безжалостно уничтожены.

Александр Иванович вздохнул полной грудью.

– Вот это да! – восхитился он.

Двор оказался подметён. Очень качественно подметён. Александр Иванович так бы не смог.

– Да, тут ляжешь спать…