Старлинг Хаус

— Конечно, — говорит он, и в его голосе звучит беспечная усмешка, которую я помню с зимы. Грейвли наблюдает за ним с выражением больного удовлетворения, но Артур не сводит глаз с Бейн.

— Спасибо за помощь, Опал. Ты свободна. — Бейн отстраняет меня радушным кивком, как будто мы на деловой конференции или собеседовании. Она жестом указывает на свободное место сбоку от себя и приветствует Артура. — Присаживайтесь. Давайте поговорим.

Я упираюсь ногами, не позволяя Артуру обойти меня.

— Ему нечего вам сказать.

Бейн кивает констеблю Мэйхью, не глядя на него.

— Проводите ее, пожалуйста.

Он кладет ей свою дурацкую шляпу и топает ко мне, и я не знаю, сколько чертей я смогу поднять с руками, похожими на пару вареных рыбин, но я уже готова это выяснить, когда Артур устало говорит:

— Опал. Иди.

— Боже мой, может, хватит говорить мне, чтобы я уходила?

Но за спиной Мэйхью появились еще двое мужчин в форме, которые приближаются ко мне с настороженностью, которая показалась бы мне лестной, если бы я не была занята тем, что злобно смотрела на Артура. Руки обхватывают мои локти, оттаскивая меня от него. Я ругаюсь и топаю, теннисные туфли соскальзывают с тяжелых ботинок, костяшки пальцев слишком распухли, чтобы как следует сжать кулаки. Последнее, что я вижу в конференц-зале С, — это Артур, занимающий свободное место, склонивший плечи, и улыбающаяся Элизабет Бейн.

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

На стоянке темно, только желтые кольца уличных фонарей, в которых толпятся мотыльки и мухи. У входа стоит знакомый пикап, припаркованный с достойным восхищения пренебрежением к белым линиям, а неподалеку Volvo. Две женщины прислонились к водительскому сиденью, едва касаясь плечами. Они поднимают глаза, когда за мной захлопывается дверь центра задержания.

Шарлотта зовет меня по имени. Бев уже движется, переходя на бег. Не думаю, что я когда-либо видел, чтобы Бев бежала за чем-либо — наверняка она даже не выбегала из своего офиса, когда он горел, — но сейчас она бежит за мной.

Она неловко останавливается передо мной, ее руки наполовину подняты. Она хрипловато спрашивает:

— Ты в порядке, дебилка?

Я киваю, скорее по привычке, чем по убеждению. Затем я обнимаю ее и прижимаюсь лицом к теплой мышце в том месте, где ее плечо соединяется с воротником майки. Бев говорит «О, Господи» с заметным отвращением, но ее руки складываются вокруг меня, и если она и замечает влажное пятно сопли на плече, то ничего не говорит.

Я думаю: прошло одиннадцать лет и неизвестно сколько дней с тех пор, как кто-то обнимал меня вот так, но это ложь. Меня никогда не обнимал вот так, уверенно и крепко, столько, сколько мне нужно; мама обнимала меня только столько, сколько хотела.

Мне приходит в голову, что все эти годы я оплакивала двух людей — мать, которая у меня была, и мать, которую я хотела бы иметь, и что ни одна из них не была той, кто держал крышу над моей головой.

— Бев, мне так жаль. Это моя вина, мотель… Я не думала, что они могут сделать что-то подобное…

Она пробормотала «Эй, заткнись» мне в волосы. Я замолкаю.

Бев дважды ударяет меня по спине, когда я отстраняюсь, как будто я капот ненадежной машины, и вытирает глаза о собственное плечо.

Она ведет меня к Volvo.

— Давай, пойдем к Шарлотте и примем душ.

— Я не могу.

— Милая, — говорит она не без раздражения, — от тебя пахнет горящей шиной.

— Слушай, я до сих пор не знаю, где, черт возьми, Джаспер, потому что он не отвечает на звонки, но я должна его найти, а у нее там Артур…

Бев прищурилась.

— Это то большое пугало, которое прибежало несколько минут назад? — Я киваю. — Кто он для тебя?

— Мой… — начинаю я, но не могу придумать точного существительного. Притяжательный падеж завис.

Бев говорит:

— Да пошел он.

В тот же момент, когда Шарлотта говорит:

— Мы подождем с тобой.

Шарлотта, как истинный библиотекарь, достает с заднего сиденья кардиган и упаковку крекеров с арахисовым маслом. Она суетливо накидывает кардиган мне на плечи и стирает сажу с моего лица футболкой, на которой спереди написано KIDS WHO READ, SUCCEED!¹¹⁷. Я опираюсь на бампер, ем крекеры неуклюжими руками и смотрю на дверь центра временного содержания. Бев и Шарлотта расположились по обе стороны от меня, словно пара горгулий или ангелов-хранителей.

После некоторого молчания я говорю:

— Итак, вы двое…

Шарлотта отвечает:

— Не твое дело.

В то же время Бев говорит:

— Да, уже пару лет. — Я чувствую, как их глаза встречаются над моей головой, и пара кривых улыбок сталкивается.

— А я-то думала, что ты из чистоты душевной привезла в мотель мои библиотечные фонды. — Я прищелкнула языком. — Но на самом деле ты просто запала на мою хозяйку.

— Сначала я приходила назло ей, — признается Шарлотта. — Но потом она начала просить свои отсеки, и мы начали разговаривать… — Шарлотта понижает голос до сценического шепота. — Ты знала, что она любит поэзию? Например, очень банальные, мы говорим о романтиках.