Старое платье королевы

– Это-то меня и пугает… – только и сказал канцлер.

Глава 18

Я прекрасно понимала, что Одо обрушит на меня громы и молнии за опрометчивые слова, сказанные в присутствии многих, но страшно не было. В конце концов, я не ради себя это затеяла!

Так я и сказала канцлеру, когда он без долгих слов крепко взял меня за плечо и буквально швырнул в портал – в Химмелиц, куда же еще…

– Да, я уже заметил: вами движет желание облагодетельствовать всех, кто попадется под руку, – мрачно ответил Одо. – Хорошо, пускай сиротки и больные, это я еще могу понять… Но на этот-то раз что вам взбрело в голову?

– Вы будто не поняли? Надо, чтобы Боммард осмотрел ее величество!

– Вы с ума сошли?

– Нет! Погодите, не перебивайте, позвольте сказать… – скороговоркой выпалила я, схватив его за руку, дождалась кивка и продолжила: – Вы сами говорили: ее величество лечили лучшие врачи и маги. Но Боммарда среди них не было, он тогда уже несколько лет как оставил место в госпитале! А он – лучший из лучших, так, может, сумеет хотя бы заметить что-то, чего не увидели остальные?

– Так… – Одо высвободил рукав из моих пальцев и отошел к окну. – Мотивы ваши мне понятны. Непонятно другое: как вы намеревались воплотить это в жизнь? Нельзя просто взять и привести Боммарда в особняк у моря. Там слишком много людей.

– Данкир нам на что? Пускай отвлечет внимание! А еще можно порталом переправить ее величество в госпиталь. Да, вы скажете, что там людей еще больше, но ведь это и хорошо: среди десятков больных разве кто-то обратит внимание на одну девушку? Тем более если она и из палаты не покажется…

– А сам Боммард? Вы полагаете, он умолчит о таком… о такой сенсации? Он ведь известный правдолюб!

– Зачем говорить ему, кто такая пациентка на самом деле? Пусть будет… одной из тех девочек из Королевского пансиона, которых наградили за отличную учебу и которые ехали одним поездом с их величествами. Почти все ведь погибли, так? А она вот выжила, и я хочу ей помочь… – Я с трудом перевела дыхание. – И почему тайно? Если пригласить доктора в особняк, это будет вовсе и не тайно. Вот родителей нет рядом – это выглядит странно… но, может, эта девочка сирота, в Королевском пансионе ведь и такие учились, так? И я – то есть ее величество – принимаю участие в ее судьбе, только и всего!

– Если вы полагаете, что Боммард не заметит сходства… не внешнего – внешность изменить нетрудно, – а характера травм, то вы сильно ошибаетесь, сударыня.

– Как же он заметит это сходство, если никогда не осматривал ее величество? Откуда ему знать, что именно с ней случилось? В газетах могли писать что угодно, но журналисты ведь не разбираются в медицине и могут переврать все термины, так? А точные-преточные описания ранений ее величества вряд ли показывали кому попало, или я ошибаюсь? – Я осеклась. – Одо? Почему вы молчите? Думаете, что Боммард посредством старых связей мог что-то узнать?

– Нет, я думаю о том, что вы, сударыня, порой напоминаете чрезмерно разогнавшийся локомотив, – без улыбки ответил канцлер. – Его, конечно, можно остановить, но далеко не сразу… Хорошо, если рельсы окажутся целы, насыпь не размоет и никакой глупый селянин не открутит гайку-другую. И я, кажется, понял, в чем тут дело.

– В чем же?

– Поначалу я думал, что вы по неопытности не придаете значения величине препятствий на своем пути. Но нет, ошибся: вы даже не подозреваете об их существовании, попросту не видите, а потому и не думаете притормозить и сносите их на полном ходу. Но это, повторяю, до первого… и, возможно, последнего крушения.

Препятствия? О чем он говорит? Я ведь ничего особенного не сделала…

– А еще вы наверняка вспомнили, что сказал мэтр Оллен о вкусе власти, – пробормотала я. – Если я его почувствую…

– Понравилось?

– Да, – не стала я лгать. – Но разве я сделала что-нибудь дурное?

Одо покачал головой.

– Странное, с точки зрения большинства, – возможно. Но никак не дурное. Все это – ваши развлечения с оплатой ночного труда, с пансионами, теперь вот с госпиталем – списывают на юношеский максимализм. И даже признают, что некоторые решения приняты очень вовремя.

– Это придворные так считают? – спросила я.

– Да. В том числе члены кабинета министров. Но, по словам одного из них, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы в серьезные дела нос не совало.

Как меня это ободрило – слов подобрать не могу!

– А вот в народе королева любима. Мало чудесного спасения, теперь она еще и вершит добрые дела. Учтите, скоро нас завалят всевозможными прошениями, и раз уж вы решили использовать образ снизошедшей до простых смертных юной Богини, придется соответствовать.

– Я постараюсь, – сказала я. – Только вы переменили тему, Одо. Мы говорили о докторе Боммарде и настоящей Эве. Нужно показать ее ему.

– Мэтр Оллен будет в восторге…

– Если узнает. А даже если так, что с того? Может, Боммард ничего и не найдет и не посрамит славу великого мага! Хотя, – добавила я, – если ему вдруг удастся найти причину болезни ее величества, я с удовольствием посмотрю на выражение лица мэтра Оллена!