Старость аксолотля

– Понимаю, – наконец говорит он. – Способ идеального убийства ксенотика. Возбуждаем ближайший бассейн жидкой глии, и у выбранного ксенотика электроэнцефалограмма превращается в прямую линию.

– Да.

– Ты боишься, что тебя первым возьмут на прицел, как только узнают технологию? А может, они уже ее знают. Они никогда не простят тебе этого Горпаха.

– Но это же лицемерие чистой воды! Они сами пытались меня прикончить. Габриэля зарезали, не задумываясь.

– Ищешь для себя оправданий? Фред, ты Primus Inter Pares Ordo Homo Xenogenesis, для тебя нет оправданий; им можно, но тебе нет. Это не лицемерие, а если даже и так, то особая, благородная его разновидность…

– Слушаю и ушам своим не верю.

– Только не говори, что не отдавал себе отчета. В иерархических структурах подобные проекции идеалов неизбежны. В конце концов, именно так спланирован ОНХ. Ты король, помазанник божий, как бы абсурдно это ни звучало. Как думаешь, что они чувствуют, целуя твой перстень?

– Ты меня удручаешь, Виталий.

– Таково мое обаяние.

Агерре выбирается из-под дерева, отряхивает брюки. Дождь перестал, зато по зеленым полям широко разлились тени. Они бродят в лужах мрака.

– Значит, спрашиваешь, снилась ли мне твоя смерть?

– Снилась? – быстро задает вопрос Фредерик.

– Моя тоже.

– Тебя пока не прогоняют с Земли, похоже, не все так плохо.

– Я до сих пор считаю, что они зря боятся. Я не ксенотик, я не могу Изваять никакую Смерть.

– Да уж, знаю твою теорию: Смерть как усиленная стампа.

– Но это правда! Сравни случившиеся до сих пор Смерти и стампы умерших ксенотиков, их остатки. Я уже видел карту Смерти Куомо. А Марсель Тато? Он при жизни ходил в электромагнитном сиянии!

– У нас все еще слишком мало данных.

– Не бойся, не бойся, вы будете умирать.

Агерре аж останавливается.

– Это и есть Сон Лужного?

Лужный пожимает плечами.

– Вы слишком много себе воображаете. Не все догадки обязаны быть верными. Не впадай в другую крайность: глиевое гадание не гарантирует правильности выводов. Независимо от того, что там мнится Петрчу.

– Ты уверен?

– Слушай, это их революция, им приходится доводить все до крайностей, иначе им не убедить самих себя. Но со временем это пройдет, они остепенятся.

– Вряд ли. Идем.

– Гм?

Между соснами слева приоткрывается высокая дверь, которую отчасти заслоняют мокрые ветви. Из щели бьет желтый свет. Агерре тянет Лужного за руку, другой рукой распахивая дверь шире.

Они входят в боковой кабинет в Агерре-тауэр. За окном ночной АС, отовсюду слышится музыка и шум разговоров. В комнате пока пусто.

Фредерик ведет Лужного в дальний от двери угол. Виталий-минус-тридцать-лет опирается о стеллаж, скрестив руки на груди, и, моргая, наблюдает за ксенотиком.

– Тот глиокристный комп фрай Дьюс… если он взламывает бесконечное крипто… – Агерре поджигает сигару, затягивается, глядя на разноцветный город. – Иван, похоже, намекал, что у них самих есть доступ к технологиям Хамелеонов, и что они могут позволить себе собственные. Но потом я начал задумываться. Шарский наконец прислал мне список угроз, вызванных открытием сверхсветового компьютера, и я понял, что им вовсе не требовалось создавать своих Хамелеонов. Достаточно было войти в имплант ближайшего обнаруженного – американского, китайского, немецкого, французского, неважно – немного помониторить, взломать коды управления и с этого момента самостоятельно редактировать убийцу. Думаешь, владелец заявил бы о краже такого агента? Ха, у меня даже есть подозрения, чей это был Хамелеон.

– Франции?

– Франции.

Открывается дверь, в кабинет входит лорд Амиэль. Он ведет с кем-то оживленную дискуссию в Иллюзионе/Personal. Губы его не шевелятся, но его выдает отрывистая жестикуляция, остаточная мимика, нацеленная в пустое пространство – не до конца угасшие и не до конца перехваченные имплантом нервные импульсы. Он явно раздражен. Наконец со вздохом садится в кожаное кресло у стеллажа, спиной к двери, кутаясь в просторный халат. Обреченно махнув рукой и откинув голову на спинку кресла, закрывает глаза, а когда начинает в этой позе ругаться на бейсике и по-испански, это звучит почти как молитва.

В дверях появляется Хамелеон. Не замедляя шага, подходит к Габриэлю из-за спины и быстро проводит ногтем по открытой шее. Пайге застывает в параличе. Хамелеон возвращается к двери, аккуратно ее закрывает, и в это мгновение его решимость заканчивается. Убийца начинает ходить полукругом перед креслом с лордом Амиэлем, останавливаясь и приседая, почти опускаясь на колени перед Габриэлем, заглядывая в его оцепеневшее лицо. В какой-то момент, в апогабриэлии, он опирается локтями о подоконник, откидываясь назад, в холодную ночь, длинные черные волосы развеваются над пропастью, пока Хамелеон изучает очертания созвездий.