Старовский раскоп

Слово за слово — открылась вдруг Ингмару такая трепетная, робкая, искренняя натура, что опять перехватило дух. Перехватило и понесло. Виталику, молокососу, отдавать такое сокровище? Девственное притом абсолютно сокровище, это Ингмар видел отчетливо — будь неладен беспардонный дар знать и видеть в подопечных ему Котах всё! Нет, никаких Виталиков.

А луна поднялась высоко и дрожала в мутном стекле окна. И шумно уже становилось на поляне у костра. Это значило — пора, и некогда больше рассиживаться. Но как же не хотелось — не моглось! — отпускать Юту сейчас. Почти застонал мысленно, представляя, что сейчас она возвратится к Витале Артемьеву — такая, какая есть, искренняя и чуть хмельная, — а он, обалдуй, мимоходом сорвет этот цветок… Который вообще не ему предназначен!

— Так, а нам пора. Собственно, я тебя, Юта, вот зачем позвал. В нынешнем обряде мне нужна помощница. Согласишься?

— Но… я не знаю…

Конечно, откуда ей знать, что не нужны Ингмару никакие помощницы?

И возвратилась прежняя заикающаяся робость. А, пусть её. И так хорошо. От нынешних развязных и самоуверенных девиц Ингмара мутило.

…И справилась она с ролью помощницы, выдуманной Ингмаром на ходу. С трогательной старательностью повторила ритуальные фразы, окурила поляну дымком ароматической свечи, а клановские глядели на нее во все глаза… и, ох, как глядели на нее да на Ингмара Ютины родители. Она-то, маленькая мышка, так ничего и не поняла, зато прекрасно поняли все остальные. Виталя глазами посверкивал, но, конечно, ни слова поперек никто не скажет — главе-то как можно перечить?

Славная маленькая женщина…

* * *

До следующего кланового праздника Ингмар не дотерпел. Второго января раздобыл целую охапку голубых роз — подсобил знакомый маг-цветовод. С этой охапкой и еще букетиком обычных, чайных, но дефицитных роз для матери Юты, заявился к Березиным. Инесса, мало изменившаяся за двадцать лет, провела через так же мало изменившуюся гостиную к двери комнаты Юты. Инесса думала — это Ингмар чувствовал — что, дескать, повадился старик к молоденькой. Но что она могла сказать? Ей оставалось только думать. А Ингмар… не такой уж он и старый. А по меркам умников из Верхнего Сияния так и вообще мальчишка.

Юта, кажется, спала — светлые волосы растрепались и примялась скромная домашняя рубашечка. Глаза ее при виде синего, вызывающе-фантастического букета расширились. Испуганно. Здесь тоже Ингмар никак не мог ошибиться — он напугал Юту. За вежливым чаем на чистой кухоньке она отмалчивалась и не притронулась к печенью. Боялась. Инесса тоже боится — вдруг понял Ингмар. И если Юта боится безотчетно, не совсем понимая, чего и почему — может, детские какие-то страхи, может, робость юной девушки, — то мать боится вполне осознанно. Как и всякая мать, боится, что придется отдавать дочку, причем отдавать против воли, и еще человеку, который Инессе почему-то не нравится. Он жестокий, с тяжелым характером, мрачный… так? Так… Жестокий, с тяжелым характером. Саат побери, ведь не обижу же я ее! Или она думает, наброшусь зверем?!

После неловкого свидания Ингмар долго бродил по проклятому городу, полному детворы с санками и ледянками. Юте не нравятся ухаживания старика. Она боится их… маленькая девственная Артемида. А Ингмар? Чего надо-то тебе, старик? Не Виталик уже, кажется, чтобы бурлила кровь, чтобы терять рассудок от вида красивой нетронутой самочки.

Саат, что происходит?

Возвратился домой. Домработница Верочка ушла уже, оставив в духовке картошку с мясом и порядок — во всем доме, кроме кабинета, где порядок строго запрещен.

А в кабинете привычные пыль, горы бумажного мусора, м-кристалл под стеклянным колпачком, и — одиночество. Засиделся глава Ингмар в четырех стенах, засиделся. Давно еще говорил кто-то из Координаторов, дескать, пора подумать о наследнике уже, сорок-пятьдесят лет, и Клану нужен будет новый глава, опытный и умелый. Но все никак не думалось.

Может, поэтому — розы и дурь собачья в голове? Наследник нужен?

Нет… ляд с ним, с наследником. Ингмару нужна была Юта, он не совсем еще понимал, зачем, но теперь уже сдаться и остановиться не мог.

* * *

Глава Ингмар дарил Юте голубые розы охапками. Откуда они такие брались? Лепестки у них были тоненькие, нежные, просвечивали на свет, как крылья мотылька-однодневки, а пахли почему-то заоконной изморозью. Комната утонула в этих розах и в ней прочно поселился холодок запаха.

Юта разглядывала их, брала в руки, опускала лицо в охапки лепестков. Весь вечер. А ночью перед занятиями плакала в подушку. Почему плакала? Сама не знала.

Ингмар — называть только так, и не на "вы" ни в коем случае! — принес черную картонную коробочку. В коробочке оказался синий ящичек с золоченой и чудной надписью "Estеe Lauder". Под крышкой зеркальце и рядки коробочек с красками для лица — тени, помады, румяна и белила, тушь с невиданной кисточкой, пушистой и мягкой.