Старовский раскоп

Волки совсем оборзели. Глава у них молодой, слишком рьяный, создает кучу проблем и нервирует, накручивает и без того напряженные нервы. Совсем ничего хорошего не принесла эта женитьба.

Саат, ну что же делать-то? Чай, не мальчик уже!

В углу рассмеялись.

Ну да. Вспомнишь ее, она и придет. Впервые слышал, чтобы богиня смеялась.

— Бедный маленький охотник! Наохотил себе самку, а теперь не знает, что с ней делать!

Саат сегодня была особенно красива. Луноликая, стройная, таинственная в том же углу кабинета, за прозрачным тюлем шторы.

— Она меня не любит, — тихо сказал Ингмар.

— Невелика беда. Твоя женщина. Что хочешь, то и делай с ней. Хочешь — бери. Не хочешь, не бери. Знаешь ведь, что никуда она теперь от тебя не денется, раз женился.

— Знаю, — еще тише ответил Ингмар. И подумал, что богиня его — бессердечная стерва. Хотя, конечно, думать так про богиню не полагается.

А она опять засмеялась.

— Думай потише, если не хочешь быть услышанным.

— Я не знаю, что мне делать.

Саат смеяться перестала. Штора колыхнулась.

— Раньше, когда браки заключались в Святилище, таких проблем не возникало. Обряд наделял супругов любовью.

— Юта полюбила бы меня?

Но за шторой было уже пусто.

* * *

Шторы задернулись наглухо.

Темно. Когда темно — спокойно. Просто выцветает мир, сереют оконечности комнаты, в зеркале слабо сияет невесть как пролезший лунный лучик. Только часы тикают и Ютино дыхание совсем близко. Она привычно вздрагивает от прикосновения, но не пробует отстраниться. Она знает: муж вправе. Она — послушная, хорошая жена. Если бы она хоть чуточку любила!

На Юте шелковая комбинация, не способная спрятать тяжелых красивых грудей, широких бедер и тягучей Ютиной едва распустившейся женственности. Темнеют ямка между ключицами и ложбинка между грудями, глаза широко распахнуты и полыхают зеленью. Она вся такая в серой темноте невозможно красивая, что это больно. Пухлые губы приоткрыты и поцелую не противятся. Неторопливо, спокойно гладил спину, ласкал мягкие ягодицы. Ничего, все хорошо.

Только слабые, безнадежно пытающиеся отстранить руки — суматошно, торопливо суются, потом слабеют и начинают прижимать к себе, и поцелуи уже жадные, нетерпеливые. Скрипит, принимая, кровать, её глаза отражают, наверно, Ингмара с его безумием, а зрачки сперва вертикальные, кошачьи, но почти сразу круглеют.

Чертова комбинашка мешает, путается в ногах, а под ней гладенькая кожа. С ума сойти. Юта совсем шальная, жалобно и пьяно стонет. Но её телу нравится. Твердые маленькие соски. Гусиная кожа ознобного возбуждения.

Вскрик. Всё… хорошо, миленькая. Любимая.

Задернуты шторы. Серый мрак. Безграничная нежность. Смятые простыни. Запах пота и меди. Родная и странно далекая Юта.

— Солнышко…

— Я… я схожу в ванную. Я быстро.

— спасибо.

Но она, наверно, не услышала. Шум воды. Хочется усесться под дверью ванной комнаты и, кажется, поплакать. Очень давно такого не случалось. Лет тридцать. Не плакал.

* * *

— Почему так долго?

Ингмар раздраженно вышагивал по зеркальной приемной.

— Извините, глава Ингмар. Непредвиденные затруднения, — секретарь, тощий как жердь, тоже раздражен и источает гаденький душок страха. Что-то происходит. Что-то делается в Верхнем Круге Координаторской, но секретарь тоже не знает, что именно. Может только догадываться, но догадок достаточно для того, чтобы секретарь обливался холодным потом.

Два томительных часа ожидания. Потом третий, а дома Юта. И почему-то тревожит Юта. Уходил — она еще спала, уткнувшись носом в подушку. Ничего, Варя сегодня работает. Приглядит за девочкой. Она взяла уже молодую хозяйку под крылышко.

Наконец, тоненькое жужжание на грани слышимости. Секретарь испуганно вскинулся.

— Прибыли…

Сорвался с места и исчез за дверью. Кто прибыл? Откуда? Через пятнадцать минут Ингмара допустили в святая святых — кабинет Координатора Игоря Семеновича. Координатор оказался бледен, сердит, взъерошен, а на щеке — свежая царапина. Выглядел он ровесником Ингмара, а Ингмар выглядел лет на тридцать с небольшим. Меж тем Координатор с тысяча девятьсот восьмого ничуть не изменился. Но царапина. Значит, и Координаторы не всемогущи.

— Здравствуй, Ингмар.

Ингмар кивнул.

— Прошу прощения, что вызвал вот так внезапно. Боялся не успеть. Были… проблемы. Но теперь уже все нормально. Мне поручено сообщить тебе, что Совет принял решение о расширении прав глав кланов. Теперь вы можете подавать прошения не мне, а непосредственно в Круг. Никакого сбора подписей глав других кланов.

— Это… Это хорошо, — медленно проговорил Ингмар. Значит, можно хоть сейчас подать прошение насчет святилища напрямую в Круг и Игорь не посмеет его отозвать.

Координатор обдал таким взглядом — ух, каким ядреным взглядом! Впрочем, Ингмар и сам умел так поглядывать на подчиненных.

— Ничего хорошего в этом нет! — рявкнул Игорь Семенович. Потом выдохнул и с трудом взял себя в руки. — Ничего хорошего. Вы теперь каждый день будете друг на дружку кляузы строчить и наверх толкать. Раньше я их просто спускал в сортир, а теперь… Год или два протянете, а после точно перегрызетесь.