Старовский раскоп

Обратила сияющее восторгом лицо к мужу. Счастливая, восхищенная и возбужденная — такой она и врезалась в память Ингмару, стала самым дорогим воспоминанием. Ингмар берег его и лелеял, выходя со своим Кланом "в поле". Стояло это лицо у него перед глазами, когда Коты и Псы рвали друг другу глотки. Ингмару было, за что бороться.

* * *

— Сожалею, Ингмар, порядок подачи заявлений опять изменен. Любое прошение должно пройти через Координаторскую. Твое прошение отклонено. Мной отклонено. И будет отклоняться столько раз, сколько ты его будешь подавать. Пока тебе не надоест.

— Почему? Какое вам дело до нашего несчастного святилища? Убудет от вас? Обеднеете?

— Я объяснял тебе как-то, да ты, видать, не понял. Или не захотел понять.

— Считайте Саат хоть врэком, хоть ведьмой. Мне это безразлично. Просто отдайте нам кусок земли. Некоторые племена в Африке поклоняются вон деревьям, костям каким-то, камешкам. А нам нельзя?

— Ингмар… Ты как ребенок. Я же объяснял тебе: нехорошая у твоего клана забава. Опасная. Папуас поклоняется деревяшке — и Свет с ним! Деревяшка никого не убивает и жертв не требует. А Саат твоя — вампир. Кровь ей нужна.

— Саат нужна клану.

— Клану нужны пища, учеба, медицинская помощь. Всем этим мы вас обеспечиваем.

— Так ничего вы и не поняли. Вера им нужна. Им и мне. Не тот клочок земли, которого вы для нас жалеете, — только вера. А в вас верить нельзя… Тут вы нам ничего не можете дать.

* * *

Он его узнал, давнего знакомого.

Волк стоял на том же самом месте, что и в первую встречу — рядом с ободранной сосной. Он изменился. Постарел? Нет, наверно, просто повзрослел. Заматерел, поумнел. Впрочем, Ингмару могло только показаться, поскольку он не был и не считал себя знатоком волчьих физиономий.

Ингмар почувствовал, как лезет наружу его звериное, кошачье, и сжал покрепче зубы. Он знал, что если позволит сейчас себе перекинуться, то будет драка. И в драке он убьет этого Волка. Не сможет не убить, потому что красным зальет глаза и невозможно будет остановиться, а Богиня поможет. Саат окрепла и слишком ценит своего верного слугу, чтобы позволить ему погибнуть в драке.

А Ингмар не хотел убийств.

— Что тебе от меня нужно? — спокойно спросил Ингмар у Волка.

Волк мотнул мордой.

— Ничего? Тогда иди своей дорогой. Я не хочу тебя убивать.

Волк снова мотнул мордой. Как показалось Ингмару, нервно.

— Ну?

Тогда Волк перекинулся. Невнятно взрыкнул и скачком сделался человеком. Краем сознания Ингмар посочувствовал — больно ведь вот так резко.

— Ну? — еще раз повторил Ингмар.

— Я знаю, вы в святилище идете, Ингмар Иванович. А мне велено тут стеречь. Ну, не только мне, просто этот месяц я тут обхожу… Я не позволю вам пройти. — Голос у "пограничника" оказался хриплый и не особо уверенный. Кислый какой-то голос, несерьезный. Сразу захотелось поддразнить — " Яаааа не позвоооолю…"

— Я тебя убью. Ты понимаешь? — и сам этот постовой, вопреки внешности во второй ипостаси, казался пацаненком. Лет двадцать пять, а то и двадцать три. Если прошлая встреча случилась лет десять назад, то тогда ему было тринадцать или пятнадцать.

— Понимаю, — дернул шеей.

— А я не хочу тебя убивать. Я просто тихо пройду и никого не трону. Договорились?

— В следующий раз здесь все наши дежурить будут. И уж они вас не пустят. Старшой велел передать, что Верхние против ваших хождений и приказали вам не позволять.

— Ты передал. Я принял к сведению. А теперь я пойду по своим делам, а ты по своим. Договорились? Или что-то еще?

— Другим кланам запрещено охотиться в нашей части леса.

Ингмар подумал.

— Хорошо. Если я пообещаю не охотиться, мы разойдемся?

Волк кивнул. Рывком перекинулся опять и торопливой рысью умчался.

А умен этот "старшой". Знал, что гость будет. И ведь кого встречать отправил? Пацана? Молодец. Уверен, что с пацаном Ингмар драться не станет. И предупредил "коллегу", и перед Верхними зад прикрыл. Дескать, глава Ингмар был предупрежден, но предупреждению не внял. Не убивать же его…

Для разнообразия кормил богиню собственной кровью.

* * *

Юта устала сидеть дома без дела и пошла работать в школу. В пятом и шестом классе вела ботанику и биологию. Ей действительно нравилось работать с детьми. И дети ведь к ней тянулись, как ростки к солнцу. Призвание, наверно. Хандра Ютина прошла, как и не было. По вечерам Юта, напевая под нос, хлопотала на кухне, или проверяла стопочки тетрадок, или задумчиво листала книжки.

Назавтра у нее бывал или бурный пятый "б", или примерный шестой "а", или тихое болотце пятого "г". Теперь Ингмар знал, кажется, всех этих болтунишек, шкодников, умниц, зубрилок и ленивцев, как своих собственных детей. Со слов Юты. Рассказывая про своих "деток", жена преображалась. Глаза блестят, щеки розовеют.

Если бы она так в любви признавалась, с горечью думал Ингмар. Но нет, на чужих детей у нее любви хватает, а на мужа… Впрочем, Ингмар тут же мысленно затыкал себе рот. Она не виновата.

Юта летала как на крыльях, улыбалась, шутила, по вечерам рассказывала про работу — и этого было достаточно. Терпение и только терпение. Любая ледышка тает весной.