Старшая Эдда. Песни о богах в пересказе Ильи Бояшова

В незапамятные времена, когда ещё люди не делились на бедных и знатных, светлый ас Хеймдалль спустился по радуге в Мидгард и странствовал по его дорогам. Как-то раз пришёл он на один двор. На том дворе не было ни овина, ни амбара, всё там поросло травой. Дверь дома покосилась — будто никто и не пытался её поправить. Даже простой щеколды на ней не было, что говорить о кольце.

Хеймдалль зашёл в дом, так как оказалась дверь незапертой. Всё в том доме выглядело заброшенным: встречали бога земляной пол, закопчённые котлы и чашки, хотя и проживали в доме хозяева — муж да жена, — и сидели они перед очагом. Одежда на них была драная, а сами они — лохматы, словно не знали, что такое гребень. Очаг сильно дымил.

Сел Хеймдалль между мужем и женой, назвался Ригом и спросил:

— Отчего бы вам не топить очаг сухими дровами из леса?

Хозяин ответил:

— Зачем сухие дрова из леса, если валяются здесь гнилушки?

Попросился тогда Риг на ночлег. Хозяин сказал:

— Не обессудь, но ляжем мы втроём на соломе, ибо нет у нас перины ни для себя, ни для гостя.

Риг спросил:

— Отчего не сошьёте перину и не набьёте её пухом?

Жена хозяина ответила:

— Зачем перина, если можно спать и на соломе?

Вот сели они вечерять. Достала хозяйка тяжёлый хлеб, грубый и простой, напополам с отрубями, и поставила перед гостем чашку с водой. Риг спросил:

— Отчего не приготовите похлёбку?

Хозяин ответил:

— Зачем похлёбка, если есть хлеб?

Отпив воды, Риг спросил:

— Отчего тогда не приготовите себе мёда?

Хозяйка отвечала гостю:

— Зачем готовить мёд, если можно пить воду?

Легли они так: гость посередине, а хозяева по бокам. Пробыл ас в том доме три ночи подряд, а после пошёл по дороге дальше.

Прошло после этого девять месяцев, и хозяйка родила сына. Назвали его Трэлем, или Рабом. Омыли Трэля водой и увидели, что ребёнок тёмен лицом, кожа его в морщинах, суставы узловаты, пальцы на руках у него толстые, а сам он сутул и безобразен. Стал парень расти не по дням, а по часам и занимался целыми днями такой работой: лыко вил, вязал вязанки, камни таскал, месил глину и носил хворост.

Когда пришла ему пора стать мужем, появилась в его доме девица — ноги у неё были кривые, на подошвах грязь, на руках загар, нос приплюснут, глаза косые. Назвалась она Тир, или Рабыня. Девица села посередине помоста, рядом с ней сел хозяйский сын — поболтали они, пошептались, а затем легли на солому и не сходили с неё ни днями, ни ночами. Родили они сыновей, назвав их Скотником, Грубияном, Обрубком, Лентяем, Вонючим и Сутулым. Сыновья взялись удобрять поля, строить тыны, добывать торф, кормить свиней, стеречь коз. Родились у Трэля и Тир и дочери, которых родители назвали Пузатая, Толстоногая, Болтушка и Оборванка. Дочери убирались в хлеву, выливали помои, стирали бельё, удобряли поля навозом. От сыновей и дочерей Трэля и Тир и начался весь род рабов-трэллов.

А Хеймдалль всё шагал своей дорогой и пришёл к другому двору, где встречали его тын, пусть невысокий, но ладный, и амбар с овином, пусть грубоватые, но добротные. Дом хоть с виду и казался неказистым, зато крыша на нём не текла, и дверь не косилась, и была на двери щеколда.

Отодвинул щеколду светлый бог Хеймдалль, вошёл в дом, пол которого был застелен соломой, и увидел хозяев — сидела чета у очага, дружно трудясь. В горнице стоял ларь для пожитков. Мужчина строгал вал для навоя — чёлка упала ему на лоб, борода была подстрижена, на плечах-рубаха, пусть нерасшитая и ненарядная, но чистая. Женщина вращала прялку и без устали пряла пряжу для ткани. Была хозяйка в простой опрятной безрукавке, на шее у неё — платок.

Хеймдалль, назвавшись Ригом, попросился к ним на ночлег. И эти хозяева не отказали ему.

Сев на скамью, гость спросил хозяина:

— Вижу, умеешь ты работать. Отчего тогда не скуёшь на дверь кольцо и не смастеришь заместо одного ларя целых два?

Хозяин сказал:

— Мне и щеколды, и одного ларя довольно.

Риг спросил хозяйку:

— Вижу, хорошо прядёшь. Отчего тогда не соткала себе головной убор?

— Довольно мне платка на шее, — отвечала та.

Сели они ужинать. Поставила хозяйка на стол похлёбку в миске, мёд в чашке и нарезала ржаного хлеба. Попробовав ту похлёбку, спросил Риг:

— Отчего не добавите в неё телятину?

Отвечали ему:

— Привыкли мы без телятины.

Отведав мёда, поинтересовался Риг:

— Отчего не наварите себе пива?

Хозяева сказали:

— Нам и мёда хватает.

Также были они довольны ржаным хлебом.

После ужина, когда пора было ложиться спать, хозяин сказал:

— Не обессудь, но ляжем мы втроём на перине, которую разложим по полу.

Риг спросил:

— Отчего не сработаете себе кровать?

Отвечали хозяева:

— Нам достаточно перины.

Легли они так: гость в середине, а хозяева по бокам. Пробыл там Риг три ночи подряд и вновь пошёл своей дорогой.

Прошло с тех пор девять месяцев, и родила хозяйка ребёнка, которого омыли водой и назвали Карлом, или Свободным. Был он рыжим, румяным, с живыми глазами, рос не по дням, а по часам, становясь всё сильнее и проворнее, и ко многому оказался пригоден: усмирял быков, ковал сохи, строил дома, возводил сараи, мастерил повозки и пахал землю.