Старшая Эдда. Песни о богах в пересказе Ильи Бояшова

Не вышел бы Гротти
Из камня простого,
Если бы не было
В нём колдовства.
Это мы,
Могучие девы,
Девять зим
В Ётунхейме трудились,
Утёсы и скалы
С места сдвигали,
Горы вздымали,
И содрогалась земля.
Мы выломали из утёсов
Волшебные жернова,
Словно юла вертящиеся,
И дали им силу
Всё на свете молоть.

Конунг, прислушиваясь к песне великанш из Ётунхейма и видя плоды их работы, крепко задумался. Спросил себя Фроди, правильно ли он сделал, что пообещал отпустить рабынь? Крепко стоял его дуб, и ни за что великаншам было не вырваться из цепей, задумай они бежать. Поразмыслив, Фроди сказал себе: «Нет ничего предосудительного в том, если ещё помелят рабыни на жерновах Гротти. Что будет, если придут худые времена? Вдруг не хватит мне сокровищ откупиться от тайных врагов, затаивших до поры злобу и внезапно пожелавших на меня напасть? Мало ли что ещё может быть! Прикажу-ка я великаншам намолоть на жерновах Гротти побольше мечей и щитов».

Когда настал третий день, Фроди не отпустил великанш, как было условлено, а заставил их ещё поработать и намолоть ему побольше мечей и щитов. Пообещал он Фенье и Менье:

— Отпущу вас на пятый день.

Делать нечего: взялись великанши молоть на жерновах Гротти мечи и щиты для дружинников конунга и вновь запели, стуча камнями, — вот только песни их стали иными. Жалобно пели рабыни:

Ныне мы обездолены,
К палатам конунга приведены
И отданы в рабство.
Нас мучит холод,
Ноги наши
Изъедены грязью.
Дать бы покой рукам —
Отдохнуть,
Не крутить жернова
Хоть какое-то время,
Тогда
Смололи б мы больше,
Чем велено нам.
Но не даёт нам Фроди
Покоя,
Без конца заставляя работать.

Конунг не слышал их песен, так как крепко спал той ночью, а на пятый день решил: «Заставлю-ка их намолоть ко всему острых стрел и копий». И сказал великаншам:

— Отпущу вас на седьмой день, когда намелете мне на волшебных жерновах стрел и копий.

Фенья и Менья попросили:

— Дай нам отдых.

Но Фроди стал нетерпелив и ответил:

— Срок вам для сна — пока кукует кукушка. Когда же она молчит, работайте на жерновах.

Так и работали Фенья и Менья.

А на седьмой день Фроди подумал: «Пусть великанши вдобавок намелят на Гротти кольчуг и шлемов». И сказал рабыням:

— Когда намелете вдоволь кольчуг и шлемов, так и быть, на девятый день вас отпущу.

Снова Фенья и Менья взялись за жернова, застучали камни в их руках, и волшебная мельница принялась молоть кольчуги и шлемы. Запели рабыни, вот только песни великанш сделались совсем другими:

Фроди,
Не так ты и мудр —
Рабынь приведя,
Выбирал их по силе,
Но не проведал главное:
Кто мы,
Откуда родом.
Знай же, конунг,
И пусть известие это
Тебя образумит:
Хрунгнир и Тьяцци,
Иди и Аурнир —
Вот родичи наши.

Подобные песни должны были бы насторожить конунга, однако он не прислушивался, о чём поют во дворе ётунши, так как полагал, что не пристало такому мудрому и заботливому властителю, как он, не думать о будущем. А значит, следует быть готовым ко всему на свете — случиться ведь может всякое! Вот почему решил заставить Фроди великанш, после того как закончат они молоть на жерновах Гротти кольчуги и шлемы, взяться за сёдла и сбрую.

На девятый день конунг повелел не прекращать работы и радовался своей предусмотрительности, а прикованные к дубу Фенья и Менья пели за работой, и ярость уже звучала в их голосах:

Фроди, очнись!
Фроди, очнись!
Если хочешь ты
Жить ещё
И слушать древние саги,
Вечерами греясь
У своего очага.
Видим мы: на востоке
Загорается пламя —
То весть о войне.
Если ты не проснёшься, Фроди,
Намелем мы
Не сёдла и сбрую,
А войско вражье —
Бесчисленным будет оно.

Однако конунг Фроди, названный людьми умнейшим и справедливейшим, не слышал зловещую песню. Уверившись в своей мудрости и в том, что он поступает правильно, не отпуская со своего двора невольниц, Фроди повелел Фенье и Менье приняться теперь за гвозди и подковы и радовался, что вдоволь у него будет всего, что необходимо для войны и хозяйства, — вот только неплохо было бы, чтобы волшебная мельница в руках великанш намолола всего этого побольше.