Старшая подруга

И тут вдруг тревога накинулась на Ульяну с новой силой. Сердце гулко забилось, руки стали холодными и мокрыми. Она вновь достала телефон и позвонила Кольке. Тот снова не ответил. И в эту секунду Ульяна различила за деревьями белую машину с красным крестом. «Скорая». Почему-то она сразу решила, что это к Арсении, хотя в поселке была добрая сотня домов. Ульяна прибавила шагу и почти перешла на бег.

Около забора Арсении толпился народ. Женщины тихо плакали, мужики стояли с хмурыми лицами. Ульяна заметила за одной машиной «Скорой» другую и третью. У нее подкосились ноги. Она кинулась к соседке Арсении, тетке Олесе.

– Что случилось? Где все? Где Колька?

Та всхлипнула и опустила глаза.

– Ой, дочка, беда…

– Где Колька и тетя Арсения? – настойчиво повторила Ульяна и подергала ее за рукав.

И тут дверь дома открылась, и двое мужиков вывели на порог Арсению. Лицо ее было белым в синеву, глаза безумные. Она что-то бормотала про себя, ноги ее заплетались, волосы, обычно аккуратно зачесанные, висели косматыми лохмами. Взгляд ее скользнул мимо Ульяны, словно она была невидимкой, и снова устремился куда-то вдаль.

– Теть Арсения! – крикнула Ульяна и рванулась к ней, но Олеся вдруг цепко схватила ее за руку.

– Погодь, не трожь ее. Погодь. – Она кашлянула и прибавила совсем тихо: – Погибли все у ней. Муж и мальчишки…

– Как погибли? – ахнула Ульяна. У нее потемнело в глазах.

– Угорели от газа. Вчерась вечером парни рыбачить ездили, вернулись, выпили, видать, крепко. Да и уснули. А на плите суп кипел. Выкипел, огонь залило. Газ шел себе. Арсения, бедолага, на работе была, дежурила в ночь. Вернулась, а они и не дышат…

Ульяна слушала и не слышала. Она вдруг отчетливо вспомнила, что ей приснилось ночью. А приснился ей Колька. Он стоял в лодке и махал ей рукой. Потом оттолкнулся от берега веслом. Ульяна хотела прыгнуть к нему, но он жестом удержал ее. «Не надо, я сам. Я один». Она стояла и смотрела, как отплывает от камышей лодка, и ей было так тоскливо. Хотелось побежать за Колькой прямо по воде. Но она не могла сдвинуться с места…

Арсению между тем посадили в машину. Дверцы захлопнулись. Ульяна опомнилась и ринулась к «Скорой». Забарабанила по заляпанному грязью боку.

– Откройте! Я с ней поеду.

Ее впустили. Она села рядом с Арсенией. Та по-прежнему не обращала на нее никакого внимания. Все шептала что-то, шевеля губами. Ульяна смогла разобрать только «карасик, карасик». «Колька с Сашкой карасика ей поймать обещали», – вспомнила Ульяна последний разговор с Арсенией по телефону. Та хвасталась, что нажарит карасей, наловленных сыновьями. Она осторожно погладила руку воспитательницы. Арсения вдруг взглянула на нее, из безумных глаз выкатились две крупные слезинки и поползли по щекам к подбородку.

Их привезли в местную больничку, Арсению осмотрел врач-невропатолог. Помялся, пожал плечами:

– Это не сюда, в психиатрическое надо.

Психбольница в районе была одна-единственная, далеко, больше пятидесяти километров от их городишка. Ульяна содрогнулась от мысли, что Арсения будет лежать одна в палате с сумасшедшими, с плотно закупоренными окнами, заколотая до бессознательного состояния.

– Я заберу ее домой, – твердо сказала она доктору.

Тот снова пожал плечами:

– За ней нужен уход. Вы сможете?

– Смогу. – В Ульяне снова проснулась упрямая, жесткая девчонка-детдомовка, которая ничего на свете не боится и готова бросить вызов любому, кто осмелится в этом усомниться.

– Ладно, – согласился врач. – Она не буйная. Смотрите только, чтобы руки на себя не наложила. Такое случается, когда уходят близкие.

Ульяна кивнула. Домой они ехали на попутном грузовике. Водила, веселый толстяк в тельняшке, травил анекдоты, кидал на Ульяну похотливые взгляды, а на Арсению, молча сидящую третьей в кабине, не обращал никакого внимания, точно ее там не было.

Ульяна привела Арсению домой. В комнатах еще витал сладковатый запах смерти. Она долго держала нараспашку все окна, пока дышать не стало легко. Арсения сидела в комнате на кровати и бормотала про «карасика». Ульяна прибралась, сварила суп, кашу, вскипятила чайник.

Она старалась не думать о Кольке. Что толку горевать о нем – он бросил ее, ушел в другой мир, туда, куда ей дороги нет. Ни на поезде не доедешь, ни на самолете не долетишь. Только лодка – та самая, которую она видела во сне, – только эта лодка плавает туда, где сейчас ее Колька. Но он запретил ей садиться в нее. Уплыл один. А у нее осталась Арсения. Ей нужна забота, внимание. Ее нужно кормить, поить, гулять с ней, укладывать спать – как неразумного ребенка. И бросить Арсению Ульяна не сможет никогда…

Она поселилась у Арсении в избе. Написала в институт, что не приедет к началу учебного года. Ей советовали взять академ, но она только рукой махнула. Что изменится через год?