Старший брат царя. Книга 1

На этот раз Юрша захватил с собой саблю, он спокойно повернулся к подходящему Спиридону, взяв правой рукой руку Таисии. Парня будто подменили. Он учтиво поклонился боярышне и сказал:

— Прости меня, Таисия Прокофьевна! Совсем голову потерял. И ты, сотник, злобы не имей. Пошли, тебя государь требует.

В сенцах Юрша сказал:

— Уже наябедничал! Эх, Спирька, Спирька!

— Ошибся, сотник. На твое счастье, не успел.

В первой горнице их встретил Прокофий, вид у него был пришибленный:

— Иди, иди скорей. Государь ждет.

Иван сидел на лавке, перед ним стоял светец с пятью свечами, а на столе лежала книга. Бросив быстрый взгляд на вошедших, он продолжал читать. Юрша, поклонившись, остался у двери, Спиридон подошел ближе к государю. В опочивальне было душно, пахло шалфеем, свечным дымом и заморским вином. Иван был в розовой шелковой рубахе, застегнутой на все пуговицы, и в синих шароварах, на плечи накинут белый атласный летник. Он читал долго, потом отодвинул светец:

— Подойди-ка, Юрша-свет... В чем вина твоя перед барыней Марией?

— Не ведаю, государь.

— Не ведаешь? А она требует извести тебя... Отказать ей не могу.

— Твоя воля, государь.

— Да. Воля моя такова: бежи во Владимир, на глаза ей не попадайся. Попадешься, пеняй на себя... Князю Воротынскому скажи, чтоб, не дожидаясь меня, выводил войска в Муром. Мне пусть оставит стрельцов конных в Судогде. Я его в Муроме нагоню. Будет расспрашивать, где я, скажи, что не велено сказывать.

Царь замолчал. Юрша прикидывал: «Сейчас выйду и на коня. Славич отдохнул, близ полночи — во Владимире. Князь уже будет спать, потом поеду прямо в стан. Как с Таисией проститься?..» Иван продолжал молчать, потом как-то лениво спросил:

— На боярышню Таисию поднимал глаза?

Вздохнул Юрша и выдохнул:

— Подымал, государь.

Иван продолжал задавать вопросы, казалось, безо всякого интереса:

— Как осмелился? Думаешь, боярину Прокофию нужен такой зять?

— Государь, скажу как на духу. Полюбил я боярышню Таисию выше всяких мер. Готов за нее живот положить. Знаю, и я ей не противен. Ее любовь окрыляет меня, силу придает мне немалую. Справедливы слова твои — такой зять, как я, боярину не надобен. Вся надежда на тебя, государь. Поднял ты меня из грязи, сотником сделал. Идем на Казань сие время. Во славу твою, государь, свершим мы подвиги великие. Сложу голову под стенами казанскими, так тому и суждено. Живым останусь, глядишь, вспомнишь обо мне. Самой высокой наградой почту, ежели замолвишь за меня слово перед боярином.

— Складно говоришь, слов нет. Потому и понравился государыне. Про Тулу мы не забыли. Во Владимире иди к архиерею, моим именем потребуй двух писцов лучших. Пиши сказание о защите славного града Тулы от крымчаков поганых. Будет лепо про Тулу, увидишь и пишешь Казани покорение, даст Бог. Тогда, так и быть, сватом пойду... — Царь запнулся, зевнул и потянулся. — А стараться тебе придется... Прокофий Таиске жениха-то уже подобрал. Слыхал?

— Не слыхал, государь, — холодея произнес Юрша. — Кого же это?

— Ты знаешь его. Сотник Федор, туляк, сын воеводы. Не тебе чета. Отец Федора, Захар Слепнев, другом боярина Прокофия был. А ныне породниться не прочь. Что на это скажешь?

— Федора-сотника хорошо знаю. Смелый, сильный воинник и человек. Ежели он по сердцу Таисии Прокофьевне придется, пожелаю им счастья и любви! Хоть и нелегко мне будет. Сие ей решать.

— Скажи на милость, какой ты добрый! А на суд Божий не хочешь вызывать? Может, боишься?!

— Нет, государь, не боюсь, но вызывать не буду. Нашим судом будет битва с татарами. Ежели оба выживем, слово Таисии Прокофьевны рассудит нас.

— Мудро рассуждаешь. Ну, езжай с Богом.

Юрша поклонился и вышел. Иван некоторое время смотрел ему вослед, думая какую-то свою думу. Прервал его мысли Спиридон. Он упал на колени и подполз к Ивану. Царь даже привстал со скамьи:

— Ты что?! Никак припадошным стал?

— Государь, не вели казнить, дозволь слово молвить!

— Молви, чего надумал.

— Государь, отдай мне Таисию Прокофьевну!

— Ого! — Иван рассмеялся.

Спиридон, стоя на коленях, смотрел на царя с вымученной улыбкой, еще не понимая, чем развеселил государя. Когда тот перестал смеяться, сказал:

— Я не решился бы, не посмел бы. Но ты обещал ее подкидышу монастырскому. А мой отец — дворянин. В большом почете был у твоего батюшки, великого князя Василия Иоанновича. И я не верный ли тебе слуга?!

— Ай да девка! Третий жених! Вот обрадуется Прокофий! Один одного чище!.. Что ж, после похода на Казань могу пойти сватом за твою службу верную. Старайся! А у тебя больше надежды, чем у них. Им под стрелы вражеские идти придется, с саблями татарскими встретиться. А тебя стрела не достанет, ты всюду на триконь позади меня. Так что надейся и не горюй. Таисия ближе к тебе, чем к Юрше и к Федору. Служи мне верой и правдой.

Спиридон поцеловал полу летника царя.

А Юрша тем временем прошел мимо дремавшего Прокофия, в сенцах остановил девку и попросил ее вызвать боярышню. А ее и вызывать не надо, сама вышла. Отошли в угол, который потемней. Юрша передал разговор с царем. Когда упомянул Федора, Таисия подтвердила: