Старт. История успеха SpaceX. Илон Маск и команда

После окончания веб-трансляции многие из лучших друзей Холлмана в течение еще некоторого времени оставались за своими пультами на Квадже. Сначала они дождались повторного запуска двигателя Kestrel, а затем ожидали разрядки аккумулятора второй ступени. Он проработал достаточно долго для того, чтобы наземная станция управления на Кваджалейне зарегистрировала пролет ступени и спутника RatSat над стартовой площадкой.

«Было удивительно наблюдать возвращение того, что полутора часами ранее было запущено в космос, – вспоминает Кёнигсманн. – Это была довольно хорошая иллюстрация того, что представляет собой околоземная орбита».

Потом им не оставалось ничего другого, кроме как праздновать свой успех. Базза, Кёнигсманн и другие инженеры заперли небольшой центр управления, после чего основная часть стартовой команды направилась к причалу. Они неслись на своих велосипедах под тропическим солнцем, сходя с ума от радости. Неистово крутя педали, они выкрикивали только одно слово: «Орбита».

Они доехали до причала как раз в тот момент, когда к нему подплыла лодка Peregrine Falcon с запасным экипажем миссии. Рано утром эта горстка сотрудников открыла клапаны на Омелеке, а затем удалилась на остров Мек, чтобы наблюдать за пуском из бункера. Некоторые из них выбрались на улицу, чтобы видеть все собственными глазами.

Когда лодка пришвартовалась, ликование удвоилось. «Все снова и снова повторяли слово “Орбита”, – вспоминает Данн. – Было здорово наблюдать воссоединение команды. А потом мы закатили вечеринку. Весь остров знал о SpaceX и о том, чем занимается наша компания. Они знали, что до этого у нас были тяжелые времена, и поддерживали нас. Поэтому я думаю, что в ту ночь весь остров праздновал вместе с нами».

В конце концов они оказались в одном из двух баров на острове. Выпивая со своими друзьями и коллегами, Чиннери не могла отделаться от мысли о том, как много они вложили, чтобы достичь этого момента. «Я постоянно думала, что мы только что вошли в историю», – сказала она.

Опустошая ящики пива, команда испытывала целую гамму чувств. Облегчение. Воодушевление. Трепет. Но на все это накладывалось переутомление от беспрестанной работы между третьим и четвертым пусками. Каким-то образом в самый мрачный момент на отдаленном тропическом острове им удалось сплотиться, чтобы воспользоваться последним шансом. Они понимали, что той ночью вполне могли бы топить в вине свое горе и прощаться, чтобы уйти в другие ракетные компании, заняться учебой или чем-то еще. Вместо этого они произносили тосты за успех общего дела и светлое будущее.

«Пожалуй, больше всего на свете в SpaceX мне нравится именно это, – сказал Данн, – знать, что все эти люди, находящиеся рядом с тобой в центре управления или где-то еще, прошли через то же, что и ты. Они выдержали огромное напряжение и сделали все, на что были способны».

Большинство из них в ту ночь изрядно напились. Поскольку на Кваджалейне нет частных автомобилей, местных жителей невозможно поймать на пьяном вождении. Тем не менее военная полиция все-таки патрулирует остров на машинах для гольфа, выписывая штрафы нетрезвым велосипедистам. Поздней ночью инженеры SpaceX отправили двух пожилых гуляк на велосипедах подальше от лагуны. Соленый Пес и Космическая Мамочка, которым предстояло послужить приманкой, не пили. Остальная часть команды SpaceX подождала, пока полиция заглотит наживку, а затем, как можно тише, приглушенно хихикая, отправилась к лагуне.

Там почти все они разделись догола. Теплая вода манила.

Глава 11 Всегда досчитывайте до одиннадцати Сентябрь 2008 – май 2020 года

Вложив в SpaceX шесть лет и 100 миллионов долларов, Илон Маск наконец получил настоящую ракету. Лишь небольшому числу стран до этого удавалось создать носитель на жидком топливе и вывести его на орбиту. После успешного четвертого запуска дерзкая компания из Южной Калифорнии присоединилась к эксклюзивному клубу, в который раньше входили лишь нации и ракетные корпорации, пользующиеся государственной поддержкой. В интервью, которое Маск дал сразу после запуска, он назвал блестящий полет Falcon 1 «воплощением мечты». И все же, когда он отмечал этот успех со своими сотрудниками, его жизнь казалась ему чем угодно, но только не мечтой.

То, что он переживал, напоминало скорее кошмар.

«Дело в том, что у меня был клинически высокий уровень кортизола, так что мне на самом деле было не до праздника, – рассказывает он. – Я не чувствовал ни ликования, ни чего-либо подобного. Я испытывал огромный стресс, ощущая себя чудом выжившим пациентом. Выход на орбиту означал лишь то, что компания не закроется, а просуществует еще какое-то время. Вот что значил для меня этот запуск. После него я почувствовал только некое облегчение».