Читаем Старые сказания полностью

Такое спросить… Ты сейчас посмеялась?

При виде меня, тебе молчать!


Оно: Но право, будто сегодня проснулись,

В мир вечности окунулись,

И чего вы спорите всё?

Не понятно мне все равно!


Жизнь: Ведь ты средняя сторона,

Развиваешь ее и меня,

Наши споры есть архитектура,

Это наша властная натура.

И пусть будет пустота,

Будет существовать борьба.

А ты, всего лишь поддерживаешь кого-то из нас,


Оно: Ну, начнем! Ну, сейчас!


Смерть: Ладно, Жизнь, ты смотри,

Нам с тобой не по пути!

Сейчас мы мчим к небесам.


Жизнь: Чего оставили вы там?

Не было других хлопот?

Нашли себе забот…

Ну, летите, ну, летите!

Дело ваше, как хотите!


(Прилетели в рай)


Ангел: Превосходно мне вдруг стало!

Что концу пришло начало?

Или начало подошло в конец?


Смерть: Ты ли, Ангел, словесный кузнец,

Верно подобрал слова,

Да вот только не пойму тебя.

Не ты ли в храме тот Хранитель,

Человеческий спаситель?


Ангел: Да, я Ангел, я это он!

Вам к чему весь этот заслон?


Оно: Много мыслей, мало дел…

Что в миру за беспредел?!


Ангел: Вот не надо, сейчас, не надо!

Вчера Беда приходила, журчала клоунадой.


Оно: Это как так вчера?


Ангел: Я ведь Ангел, по земному времени я

Живу, смотрю во все глаза,

Беда вчера вот приходила,

Сомкнув очи ладошкой вопила.

Так ходила по закоулкам она,

Брела там, брела сюда

И не заметила она,

Как весь мир обволокла.


Смерть: О, тяжкие работы,

Да я смотрю, у каждого свои заботы…

Все эти беспределы,

Да я смотрю, до человека нет никому дела!


Ангел: Смерть, поешь ты очень!


Оно: Ну как же?! Между прочим,

Все мы дети вечности той,

Все сражались за мир свой

И слепы стали, как всегда,

Почему-то и как никогда.

Что в людях мир и мир без людей,

Стал слабже всех, кто был сильней.


Смерть: Мы живем под свой же бред.

А Беда, Ангел, какой получила ответ?


Ангел: Уходив, не найдя ключа,

Вину на спине волоча!

Хотела выбраться и убежать,

Но Смерть не удержать.

Да жизнь так стара стала,

А развить её… Развиваться мало.


Оно: Давайте отмажем человека,

Нет еще того века;

Но ответ нарывает сейчас,

Спишем вину прямо на нас.


Смерть: Мы наставники, покровители!

Плохие, дескать, путеводители!


Ангел: Вы, я смотрю, глобалисты,

Ни грязны, ни чисты.

Так, между прочим,

Что мягко, а что и прочно!


Оно: Ангел, нет ли у тебя таких тем?

Создавать туманы, впускать плен.


Ангел: Какие мои власти,

Человек только понимает в несчастье.

Вот так вот и получается,

Что человеку часто страдается.


Оно: Кто-нибудь знает судьбу?


Смерть: Разве это на слуху?


Оно: Кто же такое посылает,

Что человек страдает?

От того, чтоб понять, слеза льется,

Кто виновник? Кто найдется?


Смерть: Неужто ль, вселенная наш дом?

Посылает в мир грозы и гром.


Ангел: Да нет ничего,

Так задумано просто оно.


Смерть: Есть свет, есть тьма,

И об этом тебе говорю я?


Ангел: У каждого своя роль,

Догадайся сама, что ноль?

Каждого свои мучают догадки,

Обломив не первые преградки.

По-своему определить и понять,

Как здесь быть и созидать.


(Улетели)


Оно: Небеса ответа не дали,

Ады копытами стучали,

Жизнь насмехалась лишь,

Были вопросы, в ответ лишь тишь.


Смерть: Наивность кроет уверенность,

Краше делая задумчивость.


Оно: Я не хочу думать,

Ведь рассуждения попутны безумию!

Есть мысль, хочу обсудить,

Не пора ли нам что-то изменить?


Смерть: О да, я стану жизнью,

А Жизнь распрощается говорить лишнее.


Оно: Нет, ведь есть что-то,

Что расширит наши заботы.

Кроме одной, чтобы просто существовать,

Жить, по-иному развивать.


Смерть: Давайте по земному времени,

Задохнемся от чуждого племени,

Ляжем спать на целый год,

Да нельзя, убийственен итог.


Оно: Но ведь есть выход из ситуации?

Если нет, то пусты наши мотивации!


Смерть: Мотивации, либо рассуждения,

У кого освободить свои стремления?

Мучить можно себя до конца…

Много мыслей человечество всегда сводили с ума.


Оно: Мы глупые и мы совершенные,

Дороги все равно ведь пленные,

Плен окутывает наше бытие,

Без остатка мы тут все.

Я не хочу, не желает мое познание.


Смерть: Для человека всего лишь созидание.

О тебе то люди не рассуждают,

Меня боятся, речи излагают

И поют, и обзывают, но бегут, кто куда

И боятся смотреть мне в глаза.

Ты, Оно, не думай, не гадай,

Это наш с тобой ад и рай!

Что у тебя? Есть идеи? Есть слова?


Оно: Да! Я покидаю тебя навсегда!

Слухи

1

Одиночество: Сказал когда-то вождь:

Да будет с нами дождь,

Он омоет наши грехи,

Да пусть будут не легки пути.

К очищению, к скупому стремлению,


Кто-то другой: Очищение, ни есть вера!

Не веря в это, дескать, нет меры,

Ибо мера – тяжкая пирамида,

Поющая от нашего вида.

Нет, не сверхъестественности детали,

Вспомни серебряный век, упавшие морали.


Одиночество: Мораль – главная грань!

Жизнь наша, нам в дань.


Кто-то другой: Властелин дарует душу,

Нарастив зачем-то тело.


Одиночество: Ответа не слышу,

А для чего то невыносимое дело?


Кто-то другой: Ты смотри, ты услышь,

И только лишь, и только лишь…


Одиночество: Мы слышим больше человека,

Нет ни часа, нет ни века.

Ты слышишь больше людей,

Они слышат голоса, но не слышат теней,

Не слышат даже тишину,

Слепость в пространстве, я имею в виду.


Кто-то другой: Странно, Создатель знал,

Какую дорогу он открывал.

Но почему это слышу я?


Одиночество: Тебя заботят простые слова.


Кто-то другой: Когда человек не видит,

Его гримасой никто не обидит.

Он не услышит движение лица,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное