Старые страницы

Намъ, въ Россіи, по громадному ея пространству и населенію, медицинскіе чернорабочіе столь же необходимы, какъ Боткины и Захарьины, если еще не въ большей мр. A чернорабочія и того необходиме. Русская глушь ждетъ женской врачебной помощи жарче, чмъ всякой иной. За послдніе годы въ деревн, я неоднократно убждался, что крестьянство наше относится гораздо съ большимъ довріемъ къ медицинской помощи, исходящей отъ женщины, чмъ къ врачебнымъ познаніямъ мужчины. Врачъ для него прежде всего – чиновникъ, ваше благородіе: женщина-врачъ – тоже прежде всего – «болзная» лечащая барыня, съ которою можно попросту и по душамъ. Мн разсказывали и читать приходилось, будто въ иныхъ мстяностяхъ крестьяне женщинъ-врачей принимали дурно, не хотли y нихъ лечиться. Я думаю, что въ такихъ случаяхъ скоре всего сами женщины-врачи были виноваты, не сумвъ сразу поладить съ крестьянами, подчинить ихъ своему авторитету. Какъ можетъ крестьянинъ «принципіально» протестовать противъ женщинъ-врачей, когда любая помщица или дачница, балующаяся медициною, какъ любительница, по Флоринскому, – стоитъ ей удачно помочь хоть одному недужному, – быстро отбиваетъ больныхъ y докторовъ и фельдшеровъ земскихъ станцій? A женскія болзни, которыя деревенская баба несетъ къ доктору разв лишь посл того, какъ вовсе не стало мочи терпть, и продланы надъ несчастною уже вс знахарскія изуврства, ожесточившія и обострившія недугъ, и безъ того тяжкій? A нашъ мусульманскій Востокъ съ его гинекеями? A еврейство? A раскольничій міръ?

Намъ нужны не единицы, не десятки, даже не сотни женщинъ-врачей, a нужны ихъ тысячи. Намъ нужна женская медицина не какъ аристократически-научное сословіе, но какъ демократическая рабочая сила, цлительно разсянная въ стомилліонномъ народ, дурно питаемомъ, много работающемъ, мало зарабатывающемъ, много болящемъ. Массу можетъ породить только масса. И вотъ почему особеенно то жаль, что массу женскую отсылаютъ вспять. къ очагу и прялк, оставляя во храм науки лишь незначительное количество избранницъ. Очень можетъ быть, и давай имъ того Богъ, что изъ избранницъ этихъ выйдетъ на каждый курсъ по Захарьину и Боткину въ юбкахъ, но, признаюсь, было бы радостне узнать, что, хотя выпускъ не далъ еще ни одной Захарьиной и Боткиной, зато въ Царевококшайскъ уже похала съ него дльная Иванова, въ Белебей знающая Петрова, въ Волковыйскъ опытная Сидорова и такъ дале, и такъ дале – по всмъ медвжьимъ угламъ и закоулкамъ. Создайте образованную массу, a исключительныя-то личности возвыситься надъ нею всегда сами успютъ. На то он и исключительныя.

VI. Назарьева

Бдная К. В. Назарьева! Рано унесла ее смерть.

Я мало зналъ покойную, начавъ встрчаться съ нею нсколько чаще, лишь съ начала изданія «Россіи». Въ первые мсяцы нашей газеты въ редакціи нердко было можно видть скромную – всю въ черномъ – фигуру писательницы, съ оригинальною, коротко стриженою головою, съ желтоватымъ лицомъ, освщеннымъ безпокойными глазами, полными затаенной и нерадостной мысли. Это была Капитолина Валерьяновна Назарьева. Сотрудничество ея y насъ не сладилось. Ей хотлось писать маленькій фельетонъ, но, вопервыхъ, фельетоновъ y насъ было тогда хоть прудъ прудить, а, вовторыхъ, она – беллетристка по натур – совсмъ не умла писать фельетонъ, и мелко, бисерно написанныя странички ея рукописей читались вяло и сонливо. Больше успха имла Капитолина Валерьяновна, когда, работая въ «Сын Отечества», вела отдлъ маленькихъ morceaux o провинціи, подъ псевдонимомъ Н. Левинъ, хотя самостоятельности и яркости и здсь проявила немного. Не сплисъ мы и на счетъ большого романа, который A. B. хотла помстить въ «Россіи», – не по нежеланію редакціи пріобрсти y нея эту работу, a no невозможности втиснуть романъ въ содержаніе нашего фельетоннаго года.

– Не извиняйтесь ужъ! – съ горечью говорила она: – знаемъ мы васъ! Мужчин съ именемъ, небось, нашли бы мсто. A мы, женщины, несчастныя: всюду намъ – вторые номера. Работаешь-работаешь цлую жизнь, a нтъ теб хода впередъ. Такъ на второмъ номер и сиди до смерти.