Старый корабль

— Не знаю. Может, и должна была. Может, она боялась замараться моей кровью? Я не должен был раздирать себя, но я и не хотел смотреть, как члены семьи Суй раздирают других. В городке всё так и раздирали друг друга, кровь лилась рекой. Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о том, что творилось в прошлом, а я вот не могу. Недостаёт мне такой смелости, я уже говорил, что боюсь тебя. У тебя смелости хватает, а я не думаю, что у меня столько же. Приди кто раздирать меня, я бы дал кулаками отпор и всё. Если плохой человек набросится на хорошего, я смогу защитить хорошего кулаками, и всё. Мне такая смелость всего лишь и нужна, но её у меня нет. Это моя самая позорная черта. Я не такой, как ты, — я давно уже это понял. Больше всего боюсь грызть других. Потому что они звери, а не люди, вот из-за них в Валичжэне и льются реки крови. Я боюсь вспоминать те дни, боюсь страданий! Цзяньсу, стоит мне подумать о тех днях, внутри всё так и трясётся. В душе я молю: «Страдания, быстрее покиньте Валичжэнь, уберитесь как можно дальше и никогда не возвращайтесь!» Не надо слушать и в душе смеяться надо мной, не надо считать мои тревоги излишними.

Люди перенесли столько страданий, совсем нечего было в рот положить. Ведь они хлеборобы, а ели солому и листья с деревьев! Куда делось зерно? Не знаю. Но его не было. Народ в городке самый скромный и законопослушный в Поднебесной, переносил голод и холод, без звука ел траву и солому, когда не оставалось сил ходить, ложились и помирали. Ведь ты это знаешь, Цзяньсу? Ты это видел? Все эти события давно так и проносятся перед глазами. Отец передал фабрику всем, он посчитал, что она должна быть общей. Не то чтобы он передал её из страха, я всегда знал, что у него свои убеждения. Себе оставил лишь небольшой цех, чтобы сводить концы концами. Потом нашлись люди, которые распорядились забрать и это, мол, все должны жить вместе. Это, конечно, хорошо. Поколение за поколением страдали, возможно, из-за того, что не жили вместе — но такая жизнь в конечном счёте не принесла ничего хорошего. Вот из-за этого я больше всего и переживаю, поэтому без конца и читаю эту книгу. Переживаю из-за отца, он умер, харкая кровью на спине коня, как раз за то, чтобы люди потом жили вместе. Я знал, что потом обязательно будут печали и переживания, и неизвестно, может и на том свете он снова будет харкать кровью… Вот о чём я раздумывал. Это основное для каждого порядочного человека — как жить? И это не дело каждого по отдельности, отнюдь нет! Ты как раз и ошибаешься в том, что считаешь это делом каждого. Терпят неудачу именно те, кто считает это своим собственным делом. У тебя нет сил жить самому хорошей жизнью, так как хорошую жизнь для тебя самого могут отнять окружающие. Слыхал ты такое предание? Одна артель искала в горах золото, и когда перед ними засверкал большой самородок с собачью голову величиной, шедший впереди всех обхватил его и сказал, что самородок его. Остальные пытались отнять у него самородок, потому что все занимались одним делом, вместе искали воду напиться, вместе отгоняли встречавшихся диких зверей. Но тот крепко вцепился в золото и, стиснув зубы, отбивался от остальных. Кончилось всё тем, что его забили камнями, такая вот простая история. Истин на земле неисчислимое множество, о них написаны книги — с золотым тиснением и с обложкой из атласа. На самом деле везде в них обсуждается то, как нужно жить, жить хорошо, жить как можно лучше. Ты, наверное, видел, я читаю тоненькую книжонку «Манифест коммунистической партии»? В ней тоже идёт речь о том, как жить, и эту книгу можно читать всю жизнь. Но там говорится ещё и об убеждениях каждого, но об этом позже. Мы ещё не закончили о том, как жить… Поначалу я полагал, что в городке больше не может быть столько невзгод, не может литься столько крови, а потом понял, что это иллюзия — в городке ещё есть такие, как ты, ты не один! Могут ли люди в городке избавиться от страданий? Такие, как ты, могут держаться за золото, чтобы оно никому не досталось. Но могут найтись и такие, что забьют тебя камнями, сколько бы ты не огрызался, и опять прольётся кровь. Цзяньсу! Ты слышишь, что я говорю? Ты понял, нет? Ты должен понять, что ты из рода Суй, а люди из нашего рода давно поняли по делам прошлых поколений, что их потомкам больше не следует бездумно проливать кровь! Это я как раз и хотел донести до тебя, об этом и хотел сказать. Ты сейчас уже получил урон, но крови ещё пролил немного. Пойми это как можно скорее, как можно скорее…

— Ты хочешь, чтобы я всю жизнь ползал по земле! Хочешь, чтобы, как ты, похоронил себя заживо… Нет! На это я не пойду! Я уже говорил, мне тридцать с лишним, и я хочу жить по-человечески! Хочу иметь свой дом, свою жену, своих детей! Хочу жить, как человек… — Цзяньсу встал с кана, сжал кулаки и громко кричал, перебивая брата.