Старый корабль

Баопу хотел оттолкнуть её руки, но грубые ладони опустились на тёплые мягкие плечи и застыли. Он обнял её и стал покрывать поцелуями волосы. Большая ладонь опустилась на её высокую грудь и ощутила биение сердца. Сяо Куй зарылась головой к нему на грудь, зарылась глубоко, ища такой знакомый мужской запах и забыв, что они среди зарослей клещевины, где слышалось журчание неторопливо несущей свои воды Луцинхэ. Сяо Куй наслаждалась неспешными прикосновениями большой руки. И ей хотелось, чтобы эти прикосновения не кончались, чтобы они длились до самого захода солнца, до конца времён.

— Сегодня в девять вечера Малыш Лэйлэй уже будет спать, — вырвалось у неё. — Я оставлю окно открытым. — Тут большая рука остановилась. Она удивлённо подняла голову и увидела, что Баопу хмуро вглядывается в просветы между стеблями куда-то вдаль в сторону дамбы. Там шагал партсекретарь улицы Гаодин Ли Юймин с группой людей, по дороге они указывали на реку и что-то обсуждали. В каком-то порыве Сяо Куй сбросила его руки:

— Встань, не дело здесь прятаться, встань! Пусть нас видят, у нас с тобой всё хорошо, у нас давно уже всё хорошо!

С этими словами она поцеловала его и встала во весь рост.

На дамбе её заметили.

— Клещевину собираешь? — ещё издалека окликнул её Ли Юймин.

Сяо Куй кивнула и тихо понукнула Баопу. Но тот так и не встал.

— …Собираю клещевину, — бессильно проговорила она. По её щекам потекли слёзы…

В тот день Баопу так и не встал, хотя, возможно, это был его последний шанс. Когда стемнело, он с тяжёлым сердцем вернулся один на старую мельничку… Когда Ли Чжичан в последний раз выводил из мельнички старого быка, он сидел на своём старом месте, только теперь под шум двигателя. Там, в клещевине, его застоявшаяся за долгие годы кровь забурлила вновь. Он понял, что Сяо Куй по-прежнему любит его и ещё раз предоставила ему возможность вернуться к ней. Но он этой возможностью не воспользовался. Потом, сидя у себя на мельничке, он думал о том, что, наверное, это была последняя возможность. А ещё из головы не шли мысли о Малыше Лэйлэй. Сяо Куй говорила лишь, чтобы как-то утешить его, но это не было окончательным заключением. Он смутно чувствовал, что такое заключение смогут в будущем сделать лишь они с Малышом Лэйлэй. Возможно, упустив эту возможность, Суй Баопу всю жизнь будет жалеть об этом. Теперь всякий раз, когда он проходил мимо зарослей клещевины, каждую ночь с грозой его охватывало невероятное беспокойство. Однажды он один зашёл в клещевину, на то место, где когда-то они были вместе с Сяо Куй, чтобы коснуться несуществующих отпечатков ног и следов.

На другой день вечером, после того, как он позвал Малыша Лэйлэй посмотреть механизмы, разразилась большая гроза. Он лежал на кане по-прежнему не в силах заснуть, чувствуя, будто его что-то гложет. Он был страшно возбуждён, охвачен невероятным желанием, хотя кругом грохотали громовые раскаты. Наконец он слез с кана и вышел во двор. Глянул на окно младшего брата — тёмное; в окне сестры горит свет. Ничто не могло остановить его, он выбежал со двора и помчался под дождём, тут же промокнув до нитки. Дождь был холодный, почти ледяной — как раз то, что нужно для разгорячённого тела. Вода стекала по волосам, так, что и глаз не открыть. Будто во сне он ощутил её мягкую ручку, которая поглаживала его по щетине, всё её маленькое тщедушное тельце, которое он одним махом мог заключить в свои объятия. Шатаясь, он остановился и, подняв голову, увидел перед собой зияющую темноту проулка семьи Чжао. Света в окошке не было, но он почти услышал дыхание сладко спящих Сяо Куй и Малыша Лэйлэй. Больше никогда это окошко не откроется перед ним. Грохотал гром, и вспышки молний одна за другой освещали его промокшее тело. Один раскат грома раздался почти над самой головой. Он с силой выплюнул набравшуюся в рот воду и стал ругать себя. Крепко сжав правый кулак, он нанёс себе удар в грудь с такой силой, что не устоял на ногах. Весь в грязи, он стал кататься на причинявших острую боль острых камнях. И пролежал там под дождём несколько часов.

Баопу неподвижно восседал на старой мельничке, лишь время от времени помешивая совком зелёную фасоль на ленте транспортёра. Зеленовато-белая жидкость стекала вниз и по подземному лотку попадала прямо в отстойник, больше никто не приходил за ней с большим деревянным ведром. Старик-сменщик часто набирался в магазине у урождённой Ван и опаздывал на работу. Заявившись, беспрерывно зевал, и от него разило перегаром. Однажды, сменившись, Баопу обнаружил, что в проулке нет ни души, и пока раздумывал, заметил Сяо Куй, которая вела за руку Малыша Лэйлэй. Они выходили из проулка, не обращая на него внимания. Поколебавшись, он последовал за ними. У городской стены собралась целая толпа. Все в страшном возбуждении указывали на буровую вышку в поле. Баопу подбежал, чтобы узнать, в чём дело.