Старый рыцарь

Не дождавшись этого, Фолкмар решительно направился к двери.

Напоследок один все же удосужился оторвать свой зад, но это оказался Торвальд — любитель скакать по лавкам без видимой на то причины:

— Оставь это, старик, — он быстро оказался рядом с Фолкмаром, взяв его за запястье. Хмель чувствовался в его дыхании, но не в его словах, они веяли ледяным холодом правды: — Это лорд Бордовей со своими дружками. Он в родстве с самими Антрантесами и Вемдами. Богаче и влиятельней только корона. Не чуди, думай, что ты хочешь сейчас сделать. Послушай меня — оставь это, и, может, все-таки умрешь в теплой постели, если хватит твоих старческих мозгов. А если нет, ляжешь где-нибудь на плацу без головы, с пустыми карманами. Мне помнится, ты хотел умереть как мужчина, а не разбойник.

Но у Фолкмара не было времени на пустые разговоры. Однажды он уже обронил свою честь на опушке леса, но случай поднял ее и вернул ему. На этот раз он не собирался повторять той же ошибки — тот случай уже не будет проходить мимо, на пути не встретятся ни огненноглазый оторн, ни бравый сир Ланноэль, а второй чести у него не было. Когда Фолкмар покидал таверну под напряженные взгляды в спину, уже знал, что потерял все.

Они потащили ее в конюшню — к большим стогам сена, утрамбованным вечно сонным конюхом. Когда Фолкмар шел, словно во сне, он слышал звуки борьбы, но криков уже не слышал. Ветер прошелся по темным крышам. Лошади проснулись от вялого переполоха, кто-то из них заржал. Фолкмару не пришлось искать свой меч — он был здесь, закрепленный на боку Чемпиона. Он по привычке не таскал его с собой, хоть тот был совсем легкий: сточенный и ржавый — легкий вдвойне.

— Ставлю мешок золотых с Дорвудовой мордой, что она не такая скромница, как о ней думают, — Фолкмар узнал голос Дамиана Бордовея, пожелавшего быть первым.

— Хочешь быть первым, Дамиан? — а этот был синеплащий, — Уступи хоть раз.

— Да, это будет справедливо, — голос третьего Фолкмар слышал впервые. Чемпион тревожно дернулся, попытавшись преградить путь хозяину, но тот робко положил ладонь на его шею, и тот все понял. Конь отступил, пропуская Фолкмара к своей судьбе, — Пусть идет Корин, или я. А я, так уж и быть, признаю, что у тебя самый большой.

— Я рад, что ты наконец-то это признал. Все говорят, что самый большой у короля, но я бы с ним померился концами, — в голосе Дамиана улавливалось польщенное самолюбие, — Тогда выбирайте сами. Жаль, здесь темно, чтобы рассудить по-настоящему. Но посмотрим, как сильно она будет визжать.

Фолкмар показался в лунном свете, когда ей задирали юбку, Бриджит повалили животом на сено, когда она совсем обмякла.

— Лучше выберите, кто из вас первым сразится со мной, — лорды были так увлечены своим занятием, что не услышали шаркающих шагов среди взволнованного ржания лошадей.

Он стоял, словно призрак, в полутьме — его бледное лицо, белые волосы и борода искрились жидким лунным серебром. В руках он сжимал меч, Фолкмар не испытывал страх, когда на него обратили взоры.

— Ты кто? — раздраженно спросил лорд Бордовей, с ходу не признав в нем знакомого.

— Я рыцарь.

— Ха! Я помню тебя, — лорд Дамиан Бордовей подтянул штаны, затолкав обратно то, что из них выпадало, — Старик у обочины. Что ты здесь забыл? Ищешь свой доспех? Так его впору выкинуть — все равно в нем огромная дыра. Мы заняты — разве не видишь? Иди лучше туда, откуда пришел. Видимо, ты один из здешних пьяниц, которые днем и ночью ошиваются рядом с кружкой. На вот, держи. Пара Дорвудов тебе не помешает — выпьешь за мое здоровье. Как меня звать ты уже знаешь.

В сумраке звякнуло золото, шлепнувшись в грязь прямо у ног старика. Тот опустил голову, посмотрев на монеты. Он глядел на них, наполовину утопающих в жидкой грязи и навозе, но не видел. Когда он отрывал подошву сапога, словно примороженную к земле, грязь чмокнула. Сделав шаг вперед, он наступил прямо на золото.

— Видимо, приятель настроен серьезно, — язык синеплащего так и не расплелся, говоря это, он качнулся влево.

Фолкмар ожидал, что над ним посмеются, но ничего такого не произошло. В последующем Дамиан оказался не так красноречив, он подскочил к приятелю, схватился за рукоять меча, висевшего у него на поясе, и сделал рывок. Послышалось шуршание меча, вынимаемого из ножен. Почти сразу послышался лязг. Дориан напал первым, занеся над головой клинок. Вдова закричала, начав отчаянно биться в руках Корина. Она трепыхалась и била ногами, отчаянно и сильно, нога угодила Корину в живот, хмель подступил к его горлу. Он сделал шаг назад, нога его встретилась с большой кучей лошадиного навоза, оставленного без внимания вечно сонным конюхом. Корин полетел вниз. Когда он приземлился на бок, нутро его покинуло желудок, испачкав белые щеки и белоснежную рубашку с кружевным воротником.