Старый рыцарь

Первый удар Фолкмар встретил стойко — он даже увернулся от второго, хотя уже много весен был не так скор. Дамиан все же был достаточно пьян и не так умел, чтобы делать промахи, которые не сделал бы никто другой, называвший себя воином. Когда Фолкмар принялся принять третий удар, Бриджит пробежала мимо него, задрав подол испачкавшегося в грязи платья. Третий удар отозвался резкой болью в костях. Фолкмар не мог наступать. После первого же удара он понял, что не в силах больше поднять меч как следует, зато пока что мог стоять, а это уже была большая удача. Но удача быстро покинула его, как и всегда. Как только судьба давала ему что-то одной рукой, другой тут же забирала. В этот раз она забрала свое не рукой, а сапогом — Дамиан двинулся вперед и вскинул ногу, толкнув старика прямо в живот. Фолкмар завалился назад. Резкая боль пронзила тело, когда спина его встретились с землей. Меч выскользнул из пальцев, глухо ударившись о деревянную дверь ближайшего загона. Лошадь внутри заржала, попытавшись встать на дыбы, но загон оказался слишком узок, и она ударила передними копытами в дерево.

— А все-таки я оказался прав. У воина очень плохи дела, — в голосе Дамиана чувствовалось столько злости, что, казалось, зеленая звезда на небе победно сверкнула, — Запомни мое лицо, старик. Я бы сказал, не переходи мне дорогу в следующий раз, но следующего раза не будет. Посмотри на меня и запомни мое лицо. Не следует лезть на того, кто тебе не по зубам. Это была последняя ошибка в твоей жизни.

Фолкмар видел, как он навис сверху, зажав рукоять меча в обеих ладонях, как занёс клинок над головой. В лунном свете его длинные светлые волосы свисали мелкими паклями, облепив красивый овал бледного лица. Кабан на его груди смялся, яблоки спрятались в складках бархатной рубахи. Где-то внутри пронзила резкая боль. Она пришла внезапно, он не был готов. Он никогда не бывал к ней готов… Утопая во тьме, Фолкмар уже чувствовал под ногами деревянную палубу корабля, плывущего по серому морю под флагами кровавого горизонта.

— Она убежала, — отозвался Корин позади, отиравший рот от содержимого своего нутра.

— Ну и черт с ней, — брезгливо произнес Дамиан, отряхивая кровь с клинка, — Эта мразь отбила мне всю охоту. Что ж, после этого кабана он уже точно не встанет.

Они возвышались втроем над бездыханным телом старика, с кровавым пятном на груди. Он весь перепачкался в грязи, но волосы и борода его все еще собирали лунный свет. Лицо Фолкмара казалось по-живому тревожным.

— Отвратная ночь, — произнес синеплащий, принимая обратно свой клинок, он вложил в его в ножны, и тот не издал ни звука. Кровь смочила сталь, он напился крови и потому замолчал, — Мой слуга договорился с Вертиго банником, изумрудный источник на сегодня наш. К нему прилагаются первоклассные шлюхи. Я бы отправился прямо сейчас. И тебе, Корин, советую. От тебя ужасно несет.

Корин был не прочь окунуться в теплую водичку, нежно пускающую пузыри прямо в причинное место.

— А с ним-то что делать? — кивнул он на Фолкмара.

— Что заслуживает, — ответил Дамиан, и голос его был колким, словно влажный зимний бриз, — Место его в канаве.

Глава 19 Суд

Бледный туман клубился по земле. Первые рассветные лучи пронзали его, делая золотым и под натиском тепла превращая в капли росы. Вода промокала землю и одежды.

— Так, все мы уже знаем, в чем обстоит дело, — верховный оторн расположился на грубом деревянном стуле, несмотря на мучающую его подагру, — Эти люди, имена которых Сильвер и Асгред, наплевали на данную ими клятву, совершили дерзкое нападение на мирных пекарей, собиравшихся кормить всех нас на этом турнире. Считаю это недопустимым. Их судьба решится здесь и сейчас, по всей строгости священного кодекса. Учтите, они называют себя рыцарями, а, значит, и отвечать должны как рыцари, — верховный оторн Бельтрес схватился за полы плаща, дабы закутаться в него, но лицо его тут же скривилось, сделавшись недовольным. Он с раздражением откинул ткань на плечо, будто она не достойна сохранить для него кусочек тепла, — Оторн Каллахан счел нужным поднять нас на рассвете, чтобы свершилась справедливость. Оторн Каллахан решил, что этот случай достоин нашего внимания. Оторн Каллахан… ох… Что ж, значит, так хочет Воин, — казалось, старческое лицо не могло сморщиться сильнее, но Бельтресу это удалось. Он окинул присутствующих сварливым, не выспавшимся взглядом из-под бледных бровей, — Страдание плоти закаляет дух. Это всем известно. Помните, что для Воина не существует титулов и оправданий. Его не подкупить, не разжалобить, не обмануть и уж точно не запугать. Пусть наши решения окажутся справедливыми. Ох… моя подагра… начнем суд и покончим с этим быстрей.