Стать смыслом его жизни

— Сергей Васильковский… Арсений Мещерский… Епископ Васильковский… Не то… — бормотал Олег.

— Знаешь, что-то я не вижу твоего художника, — наконец, сказал он. — Но ты не расстраивайся, у меня есть друзья в Германии, давай сюда письмо, я напишу им старый адрес.

Вера сбегала за оставленной на кухне сумкой, достала пачку конвертов.

— Слушай, а чего ты говоришь, что он Васильковский? Тут написано Лемман.

— Лемман? — Вера рассеянно посмотрела на конверт. — И правда Лемман.

— Фрау Лемман! Его мать случайно не Натальей звали?

— Да!

— Я помню ее — красивая такая женщина, бухгалтером работала в РСУ, а потом вышла замуж за немца и укатила в Германию. Это ее сын?

— Да.

Олег вписал в поисковую строку: «Арсений Лемман художник». Среди множества выданных системой ссылок оказалась ссылка на сайт художника Арсена Леммана. Клик мышкой — и Вера внимательно рассматривала фотографию.

— Ну что, он?

— Я не знаю, — растерялась она — лицо хозяина сайта почти полностью закрывал козырек бейсболки, а маленькая аккуратная бородка никак не вязалась с мальчиком, которого Вера знала много лет назад.

— Смотри, тут есть номер его аськи! Давай напишем!

— Неудобно как-то… Вдруг это не он?

— Где не надо, ты смелая и упрямая, давай, диктуй, я сам напишу.

Но Вера уже справилась со смущением. Она села за стол и написала в окошке программы ICQ: «Здравствуйте, меня зовут Вера. Я разыскиваю своего друга — Арсения Васильковского. Он тоже художник. Вы случайно не можете мне помочь?»

— Так? — она посмотрела на Олега.

— Отлично! Я бы так не написал, — он улыбнулся, вспомнив свою, сугубо мужскую переписку с друзьями.

Вера отправила сообщение и замерла в ожидании. Но ответа не было, таинственный Арсен Лемман молчал.

— Ну и ладно, не переживай, — подбодрил Веру Олег. — Попытка не пытка. Ты пока расскажи мне про своего Арсения, а я черкну другу в Германию, может, он что узнает.

Вера углубилась в воспоминания, с надеждой глядя на пальцы Васильченко, отбивающие на клавиатуре текст письма.

— Ну вот, — сказал Олег, нажав на кнопку «отправить», — будем ждать результата.

Экран компьютера погас, в комнате, освещавшейся только настольной лампой с зеленым абажуром, стало темно и уютно. Вера сидела в кресле напротив Олега и рассказывала, рассказывала, рассказывала. О Сене, Кате, загаданных желаниях, о своих взглядах на воспитание детей, о любви, которой обязательно надо делиться с окружающим миром, и тогда весь мир будет делиться с тобой самым лучшим, что у него есть.

— Знаешь, если бы это не ты, а кто-то другой рассказал мне эту историю про мальчика-дауна, я бы никогда не поверил.

— Это действительно так! У нас в стране к людям с синдромом Дауна относятся как к братьям нашим меньшим, на них с рождения стоит клеймо ненормальных. Но эти люди никогда не станут смеяться над теми, кому плохо, и никогда, даже в мыслях, никому не причинят зла. В этом плане они гораздо нормальнее нас. Такие люди полны любви и сострадания, двадцать первую хромосому еще называют «хромосомой любви». Конечно, они наивны, доверчивы, поэтому их легко обмануть, а их беззащитность слишком очевидна.

Среди людей с синдромом Дауна много талантливых музыкантов, певцов, художников, артистов. Я читала у Фрейда, что те, кого считают умственно отсталыми, могли бы, если бы захотели, стать гениями. Вот только мы не даем им права захотеть. Сейчас в мире происходят огромные изменения в отношении людей с особыми потребностями, в основном в спец-интернатах находятся только те, у кого серьезные проблемы со здоровьем. А у нас по-прежнему родители отказываются от таких детей еще в роддоме — именно из-за устаревших представлений об их неспособности к развитию.

Олег слушал ее, не перебивая, лишь изредка кивал.

И вдруг в этот монолог вторгся резкий звук. Словно кукушка. «Ку-ку». И снова «ку-ку, ку-ку, ку-ку».

— Аська! — вскрикнул Олег.

Вера подбежала к компьютеру: в окошке ICQ выскакивали строчки:

— Вера!

— Верочка!

— Отзовись!

— Наконец-то ты нашлась!

Олег тактично вышел из комнаты.

Небо за окном посветлело, а Вера с Сеней все никак не могли наговориться. Он рассказывал о своей жизни в Германии, учебе, картинах, о матери. С гордостью сообщил, что в апреле состоится его первая персональная выставка. Сейчас все силы брошены на подготовку — от этого очень многое зависит в его дальнейшей карьере. Арсений очень хотел, чтобы Вера с Катей разделили с ним радость знаменательного дня. Вере этого тоже очень хотелось, но сейчас для безработной студентки подобная мысль была из разряда абсолютно нереальных фантазий. «Хотя до апреля еще далеко, и вполне может что-нибудь получиться», — думала Вера, засыпая под утро на кожаном диване в кабинете Васильченко.

На следующий день Вера сказала Олегу, что согласна работать с его сыном при условии, что он не будет препятствовать ее консультациям с другими специалистами.

Разумеется, Олег был согласен на любые условия.

Он выдал Вере кредитную карточку и отправил с детьми в супермаркет, чтобы купить Лизе все необходимое. При этом лицо у Олега было загадочным.