Ставка на проигрыш

- Это Алик приглашал. Затемнил я ему, что доктор взятку просит. Хотел к пахановым деньгам еще тысячу выдоить, но Алик-куркуль зажался. Пришлось сказать, что из своих отдам, после, мол, расплатишься. Сам, конечно, к "Авроре" не пошел, скумекал: доктор туда без угрозыска не сунется.

- Овчинников со Звонковой и Пряжкина почему у кинотеатра оказались?

- Фросю с футболистом для заварухи пустили, а Люсю Алик по собственной дурости подсунул. Хотел, видишь ли, проверить: встречусь или нет я с доктором у "Авроры"?

- Кто управлял "Волгой", которая увезла Пряжкину от кинотеатра.

- Алик.

- Зарванцев в то время оперу слушал.

- Липа. Опера для алиби придумана. План наполеоновский был.

- Хотели на Реваза Давидовича все свалить?

- Ну.

Бирюков недолго помолчал.

- Допустим, вам удалось бы подтасовать факты против Степнадзе, но неужели вы верили в то, что Реваз Давидович не опровергнет их?

Сипенятин хмуро потупился.

- Пахану не довелось бы опровергать. В Омске я должен был пришить старика. А с того света, как известно, опровержения не поступают.

- Вот как! А о том подумали, что Степнадзе мог не прилететь по вашей телеграмме в Омск?

- Алик звонил туда. Узнал, что старик прилетел. Только я вовремя скумекал: если угроблю пахана, буду на крючке у Алика хлеще, чем Алик у меня.

- Как сумели зарегистрировать в аэропорту билет по чужому паспорту?

- Зарегистрировал Алик. Он, как наденет железнодорожную форму да виски белой краской подкрасит, - вылитый пахан.

- Где Зарванцев брал эту форму?

- У него пиджак и фуражка есть. И паспорт Реваза Алик где-то раздобыл.

- Как сумка потерпевшей оказалась у вашей матери?

- Не знаю. Наверно, одурел Алик от страха. - Сипенятин скрежетнул зубами и открыто посмотрел на Бирюкова. - Когда после регистрации билета он на своем "Запорожце" укатил из аэропорта, мне чутье подсказывало, что этот фраер наломает дров. Фроське наверняка он под моей маркой позвонил. Как-то я с его квартиры с зазнобой говорил по телефону. Видать, усек мою привычку. По подделке голосов Алик - артист.

- Смерть Пряжкиной была "запланирована"?

- Нет. Люська должна была пахана топить.

Бирюков, нахмурясь, помолчал:

- Дотопилась, что сама утонула.

- Алика работа. - Сипенятин посмотрел Антону в глаза и, видимо, решив, что ему не верят, взволнованно заговорил: - Гражданин капитан, мне теперь нет смысла врать. От суда все равно не отвертеться, но я сяду только за свое, а за Пряжкину пусть Алик отсиживает, если ему "вышку" не припаяют. Не думай, что хочу чистым из дела выйти. Нет, кашу заварили вместе с Аликом, но кому сколько хлебать, пусть суд распределит.

- У кого вы жили в Новосибирске?

- Сначала у Алика. Помнишь, как ты первый раз к нему пришел? Алик в тот момент Люську ждал, потому, не задумываясь, тебе дверь открыл. Я в кухне тогда сидел. Как только вы с Аликом в комнате разговорились, шито-крыто ускользнул.

- После где обитали?

- У старых корешей. Их закладывать не буду. С этим делом никто из ребят не связан.

Многое надо было еще уточнять и уточнять в показаниях Сипенятина, но главное было достигнуто: он говорил правду. Об этом свидетельствовали не только приведенные Сипенятиным факты, а и весь его вид: усталый, граничащий с обреченностью.

В кабинет порывисто вошел Слава Голубев. Прямо от порога доложил:

- Реваз Давидович доставлен.

- Приглашай его сюда, - сказал Бирюков и сразу посмотрел на Сипенятина. - Вас прошу вести себя без фокусов.

Глава XXXI

На этот раз Степнадзе был одет не в железнодорожную форму с регалиями пассажирского проводника, а в новенький, как с иголочки, чесучовый костюм желтоватого цвета. Вошел Реваз Давидович с таким сурово-решительным видом, словно собирался строго отчитать Бирюкова за причиненное ему беспокойство, однако, увидев в кабинете мрачно насупившегося Сипенятина, так поспешно развернулся к двери, будто по ошибке попал в дамский туалет.

- Куда вы, Реваз Давидович? - остановил его Бирюков.

Степнадзе мгновенно замер и растерянно обернулся:

- Простите, дорогой, вы заняты...

- Мы вас ждем. - Антон показал на стул поодаль от Сипенятина: Садитесь, пожалуйста.

Совладав с внезапной растерянностью, Степнадзе приосанился и сел на предложенное место. Вася Сипенятин уставился на него таким откровенно любопытным взглядом, с каким был запечатлен судебно-оперативным фотографом.

- Вам знаком этот гражданин? - показав на Сипенятина, спросил у Степнадзе Бирюков.

Реваз Давидович впился взглядом в Васины глаза. Почти полминуты они вроде соревновались, кто кого переглядит.

- Здорово, пахан, - не вытерпел Вася. - Чо, не узнаешь старого кореша?

Степнадзе тотчас повернулся к Бирюкову:

- Этот гражданин живет, точнее сказать, жил в соседстве с сестрой моей жены.

- Вы с ним знакомы?

- Относительно.

- Он только что дал показания, что три года назад вы помогли ему продать за две тысячи поддельную икону, - ровным голосом проговорил Антон.

Реваз Давидович возмущенно побагровел:

- И вы поверили уголовнику?!

Сипенятин вскипел:

- Полегче насчет уголовника, пахан! А за что ты мне на прошлой неделе три тысячи отвалил?.. За мои голубые глаза?!