Стеклянная республика

– Она будет получать гневные письма, возможно, угрозы, а если вы двое собираетесь появляться вместе на публике, то есть шанс, что какой-нибудь чокнутый фанат попытается снести ей голову, чтобы доказать свою любовь и попытаться завоевать вашу. – Он вздохнул. – Думаю, вы понимаете, почему профессиональная интуиция советует мне выбросить девчонку в ближайшее мусорное ведро. Это никак не связано с тем, насколько она уродлива…

– Она не уродлива, – отрезала Кара.

– Она чертовски симметричная.

– Как и ты, – возразила Кара.

Эдвард вздрогнул. Пальцы коснулись двух шрамов на подбородке, словно проверяя, на месте ли они. Он медленно выдохнул:

– Графиня, – проговорил он, наконец, – спите, с кем хотите, но, пожалуйста, ради меня, будьте немного поскромнее. Оставлять ее на ночь в своей квартире, наряжать в свою одежду – желтая пресса пронюхает обо всем минуты через четыре, а как только это случится, слухи не смолкнут никогда.

Кара была готова рассмеяться, открыто возразить ему, но заколебалась. Девушку осенило, что у нее нет лучшего объяснения. И она не была уверена, что таковое вообще есть.

«Ты знаменитость. Люди будут сплетничать».

И эти сплетни позволят ей держать новую фрейлину сколь угодно близко.

Она посмотрела Эдварду в глаза.

– Не знаю, нравишься ли ты мне теперь, – сдержанно проговорила она.

Он виновато пожал плечами:

– Технически, в должностной инструкции нет предписания нравиться, графиня.

Кара повернулась на каблуках и зашагала прочь, не сказав больше ни слова.

Эспель ждала перед дверями красного дерева, инкрустированными серебром, под охраной двоих во-оруженных мужчин в черной форме.

– Все готово? – спросила Кара.

Скалолазка не посмотрела на нее.

– Эспель?

– Что?.. Ой! Да, мэм. Думаю, да. Охранники говорят, все готово. Только мы опоздали, поэтому Дрияр и его команда побежали сняться для прессы с сенатором Кейс. Там сейчас никого.

– Сниматься с фотографом? – переспросила Кара. – Это же немного?..

– Немного что, мэм?

– «Тихо сам с собою?»

Эспель казалась сконфуженной.

– Это Бо Дрияр, самый известный фотограф в городе: его фотографии могут создать или разрушить то, как на вас смотрят, – сказала она. – Кейс хочет заручиться его расположением. Он чертовски знаменит.

Кара пригладила топ.

– Окей, покажи мне его, когда они вернутся. Говорят, я с ним уже встречалась, но понятия не имею, как он выглядит.

Эспель усмехнулась:

– Не думаю, что у вас возникнут с этим проблемы. Дрияр хорошо над собой поработал. Этот в толпе не затеряется.

Верхолазка снова посмотрела на дверь, поправила манжеты, потом пригладила светлые волосы и снова поправила манжеты. Она казалась даже дерганнее, чем Кара себя чувствовала.

– Что такое? – требовательно поинтересовалась Кара.

– Ой, ничего, просто… – Эспель расплылась в глуповатой улыбке. – Просто… Я окажусь в одной комнате с Аппаратом Гутиерра. – Она благоговейно повысила голос, произнося название. – Машиной, отщелкивающей всю Лотерею. В смысле, я каждый год смотрю Розыгрыш по телевизору, и читала об этом в школе, но никогда не думала, что увижу его вживую. Когда вы сказали, что съемки пройдут в Зале Красоты, и я могу прийти… Короче, для меня это жутко важно.

Девушка была так возбуждена, взволнованна и откровенно счастлива, что Кара почувствовала, как и ее страхи немного отступают. В этом чувстве было что-то беспечное, напоминающее Бет.

У нее возникла идея:

– Там сейчас никого?

– Никого, мэм.

– Проберемся на закрытый просмотр, прежде чем они вернутся?

От одной мысли глаза Эспель превратились в маленькие синие океаны.

– Одни? Охранники нас ни за что не пропустят.

Кара посмотрела через плечо. Охранники в черной форме смотрели прямо перед собой, но глаза их то и дело постреливали в ее сторону. Она улыбнулась им и помахала. На их лицах расцвели благоговейные улыбки, и они виновато махнули в ответ.

– Знаешь, – проговорила Кара, – думаю, мы сможем их убедить.

Глава 18

Зал Красоты соорудили с размахом, который Бет назвала бы нелепым. Роскошные фиолетовые портьеры висели на сорокафутовых окнах, затмевая лампы и отражатели, уже установленные для съемок. Из-за выгнутых, словно ребра, потолочных балок матовой стали Каре казалось, что она в огромной грудной клетке, а дворец – вдохнувший ее зверь.

Если зал был грудной полостью, то заполнявший его расползающийся механизм из металла и стекла – бьющимся сердцем. Посмотрев на него, Кара почувствовала, как сбилось дыхание.

Аппарат Гутиерра: огромное круговое нагромождение изогнутых линз, расположенных концентрическими слоями и свисающих с высокого потолка зала, – блистал в свете раннего утра. Сооружение казалось взорванной стеклянной планетой, застывшей, когда тектонические плиты только начали разлетаться. В центре стояла обитая кожей банкетка, куда предстояло лечь счастливым победителям Стеклянной Лотереи, чтобы получить приз под светом огней и пристальным вниманием зрителей. На одну ночь они станут центром этого отраженного мира.